– Да, он рассказал, – быстро кивнул Арам. – Так даже лучше. Сами знать будут, что продавать, а что оставлять. Только кто все это считать станет?
– Управляющего искать буду, – вздохнул Шатун. – Говорю же, мне всем этим заниматься некогда. Да и не умею я, – грустно усмехнулся парень. – Я только воевать хорошо умею. И с железками всякими возиться.
– А много земли дашь, князь? – помолчав, уточнил Арам.
– Сколько попросят, – пожал Руслан плечами. – Сам подумай, кто кроме человека может сказать, сколько земли он вспахать сможет? Какой надел попросят, такой и дам. А дальше сами. С меня в этих делах толку мало.
– Хорошо. Я им все расскажу, – быстро кивнул чайханщик и, поднявшись, отправился на свое место, за стойку.
Рождество праздновали скромно. Полковник так и не оправился от своей болезни. Из-за постоянных ноющих болей некогда жизнерадостный, сильный человек превратился в склочного, желчного ворчуна, которому не нравилось все вокруг. Катерина, которой такое состояние отца было словно ножом по сердцу, то и дело сбегала из дому. То на верховую прогулку, а то и вовсе на охоту. На ее удачу, волков этой зимой появилось много, и крестьяне то и дело подавали управляющему жалобы на бесчинства серых разбойников. Загоны на флажки пользы не приносили. Волк – зверь умный и хитрый, и дважды в одну ловушку не пойдет. Так что Катерине оставалось только устраивать засидки и отстреливать зверей с полатей, на приманке. Благо зима выдалась снежная, и к Рождеству волки успели оголодать, идя на запах свежей крови, словно завороженные. Мать девушки, зная, чем она занята, пыталась запретить Катерине подобные развлечения, но полковник в очередной раз проявил настойчивость, напомнив жене, что сам он в своем нынешнем состоянии защитить крестьян не может. В итоге Марфа Ивановна ночами простаивала перед киотом, отбивая поклоны и молясь за здоровье и жизнь своей отчаянной доченьки. Но едва только закончились праздничные гуляния, как Катерина своей волей приказала начинать сборы к поездке. Матушке своей, на ее возмущение, девушка твердо заявила, что больше не имеет сил смотреть, как мучается отец, и лечение нужно начинать как можно скорее. Сообразив, что дочь права, Марфа Ивановна махнула на все рукой и приняла в сборах самое деятельное участие.
Спустя три недели после Рождества из имения выехал поезд в трое саней и крытый возок, в котором и везли болезного полковника. Понимая, что лечение может затянуться, Катерина приказала упаковать все, что может понадобиться полковнику и ей не только зимой, но и летом. Тратиться и приобретать тряпки на месте она не собиралась. Рачительное отношение к деньгам Вяземский привил ей с самого детства.
Праздник Крещения они встретили в дороге. Морозы застали их в степи у Воронежа. Благо обошлось без метели, и выезд переждал холод на постоялом дворе. Катерина, не расстававшаяся в дороге с парой капсюльных пистолетов, командовала возчиками и парой слуг так, что гости постоялого двора только диву давались. Сам полковник, передав бразды правления в руки дочери, скрупулезно выполнял предписания врача и втихомолку посмеивался, глядя на решительные действия своей любимицы. Спустя неделю, когда крещенские морозы пошли на убыль, Катерина приказала запрягать, и караван снова выкатился на тракт.
Поправив жаровню, наполненную раскаленными углями, девушка выразительно покосилась на свой любимый штуцер и, вздохнув, попыталась хоть что-то рассмотреть в разукрашенное морозом стекло. Заметив ее взгляд, полковник едва слышно хмыкнул и, вздохнув, принялся набивать трубку.
– Что, Катюша, скучно тебе? – закурив, спросил он нейтральным тоном.
– Скучно, папенька, – нехотя призналась девчонка.
– А ты книжку почитай, – посоветовал Вяземский, отлично зная, что дочка дамские романы терпеть не может, а церковные тексты навевали на нее тоску.
– Не брала я с собой книжек, папенька, – скривилась Катерина. – Вон, только газеты и имеются, да и те уже читаны.
– И чем же прикажешь тебя развлекать? – не унимался полковник. – Разве что в картишки перекинуться.
– Я и карт не взяла, – развела девушка руками.
– А вот это ты зря. Дорога долгая, говорить толком не о чем, а молчать столько времени и сама устанешь, – наставительно высказался Павел Лукич.
– Вы же знаете, папенька, я к картам равнодушна, – отмахнулась Катерина. – Мне б сейчас в седло, да наметом по полю, – мечтательно протянула она.
– Тебе б не девчонкой, а казаком родиться, – хмыкнул полковник. – А еще лучше черкесом каким. Те почитай из седла только в постель слезают. И что ты делать будешь, когда замуж пойдешь?