– Ты думаешь, он способен на такое? – озаботился я, впечатлённый рассказом охотника.
– Не знаю. Бывало, он хвалился, что может призывать духов зверей, но при мне ни одного духа так и не призвал. Вот ты, Пётр, призовёшь дух зверя?
– Точно нет, – не стал я врать.
– Но ты же очень сильный шаман. Гораздо сильнее Пёстрого Полоза!
– Возможно. Но я силён в одном, он, может быть, силён в другом. Нельзя быть сильным везде и во всём.
– Да, ты прав, мудрый Пётр, – Хатак тяжело вздохнул, – нельзя быть сильным во всём. Печально.
– А ты не думал, Хатак, что это был не дух, посланный шаманом, а всего лишь медведь, который уже встречался с людьми, и, возможно, не раз?
– Медведь?
– Так называют Длиннолапого в моём племени. Ты же опытный охотник, Хатак, и сам говоришь, что Длиннолапый очень умён. Выйдя победителем из схватки с охотниками однажды, он мог победить и во второй раз, а в третий, уже запомнив предыдущий опыт, применил свои особые приёмчики снова. Ты же сам говорил: этот Длиннолапый делал всё не так, как другие, а вот вы, наоборот, делали всё как всегда, и на этом он вас и поймал.
Хатак долго сидел, молча обдумывая услышанное. Наконец заговорил:
– Ещё раз убеждаюсь, что ты, Пётр, мудрый шаман. И это как раз тоже большая проблема. Послал Полоз духа, или было так, как ты говоришь, но, думаю, моему приходу не обрадуются ни вождь, ни шаман. И то, что в племя привёл тебя как бы я, не добавит любви и к тебе. Уверен, пакости мне и дальше обеспечены, но я свой, у меня немалый авторитет, и теперь я буду вдвойне осторожен, ты же чужак, и тебе придётся в племени нелегко. И я просто не знаю, что делать, Пётр?
– Успокойся, Хатак. Мне приятно, когда такой человек, как ты, волнуется за меня, но не думаю, что останусь жить в племени Правильных Людей.
– Понимаю, – покивал Хатак, – дойдёшь с нами до Осенней охоты и выберешь себе племя. Такой шаман всем пригодится.
– И снова ты не угадал, старый. Думается мне, что жить я буду один.
Улети я сейчас на небо, Хатак так не удивился бы. Мало ли, что умеет Горький Камень. Но жить одному!!!
– Жить одному нельзя! – воскликнул Хатак.
Весь его жизненный опыт и знания восставали против этого. Это в полётах он не силён, а в вопросах выживания – большой специалист.
– Да ну, – парировал я. – Жил же я до встречи с вами один, и жив, как видишь, – брешу на голубом глазу и совесть не мучит.
– Но почему?!
– Потому что жить, как привыкли вы, я не могу, да и не хочу, а жить так, как хочу я, вряд ли кто-то согласится.
– Но как, как?! – не унимался Хатак. – Как ты будешь жить один?
– Думаю, нелегко. Но, надеюсь, с твоей помощью, мой друг, чуть легче. А вообще, пойдём-ка спать, завтра у нас с тобой предстоит тяжёлый денёк. – И ушёл в темноту, оставив у костра потрясённого деда.
Я сидел и меланхолично наблюдал, как в котелке медленно побулькивает нехитрое варево. Также неспешно «побулькивали» мысли в моей голове. Подумать было о чём.