— Нужно выяснить, кто стирает память магглам, — сообщил внезапно сильно поумневший Гарри. — Затем, сами они это придумали, или маггловское правительство их поддерживает? Ну и выяснить, нельзя ли разблокировать память твоим родителям.
— А потом уже решать, что делать дальше? — поинтересовалась девочка.
— Странно, что ты не лезешь на борьбу… — проговорил мальчик. — Возможно, в прошлой жизни мы были заколдованы…
— Это как раз не удивительно даже, — тяжело вздохнула Гермиона. — Вела я себя… Пока Виктор зельем не напоил, как дура себя вела, а потом уже приходилось притворяться.
Закончив кушать, девочка по настоянию Гарри улеглась в постель, совершенно неожиданно для себя задремав. Потянуло в сон и мальчика, а где-то внутри убежища совещались портреты, видя лишь одну возможность помочь потерянным детям — обращение к тому, чьим именем и была названа семья. Только вот портреты именно к тому существу обратиться не могли. Зато они могли помочь детям научиться всему тому, что должен знать Тойт, чтобы выжить. Этим и решили заняться нарисованные члены семьи.
Проснувшись, Гермиона почувствовала какую-то странную слабость, решив пока не вставать, чтобы не пугаться еще сильнее. Очень похоже было на магическое истощение, поэтому она и решила еще немного полежать. Открывший глаза Гарри задумчиво смотрел в потолок, только потом сделав попытку подняться — в глазах сразу же потемнело.
— Не понял, — признался мальчик. — Что случилось?
— На магическое истощение похоже, — откликнулась Гермиона. — Но откуда, мы же не магичили?
— Будем разбираться… — Гарри обнаружил, что ползком вполне может передвигаться, потому сумев доползти до не убранного стола, он схватил блюдо с пирожными, чтобы отнести его невесте.
— Не знаю, смогу ли поесть, — вздохнула девочка. — Почему-то холодно…
— Это пройдет, — сообщил портрет. — На вас пытались наложить проклятье. У кого-то была ваша кровь, но вы изменились, поэтому выживете.
— Проклятье… Кровь… Приют? — поняла Гермиона, осознав, что маггловским тот точно не был. — И что теперь?
— Теперь вы полежите пару дней, а о вас позаботятся слуги, точнее то, что от них осталось, — в комнату вошли три скелета в платьях и передниках, выглядевших весьма застиранными. — Не бойтесь слуг, — попросил нарисованный мужчина.
— Ну мы теперь, по идее, некроманты, — задумчиво ответил и не думавший пугаться мальчик. — Потому скелеты нас пугать не должны…
— Очень хорошо, — кивнул мужчина на портрете. — Отлежитесь и вас будут ждать занятия. Библиотека и зал тренировок.
— Библиотека — это хорошо, — проговорила Гермиона, прикрывая глаза.
Девочка понимала, что по идее должна была бы испугаться, но пугаться отчего-то не хотелось. Гермиона чувствовала себя усталой, но при этом в безопасности и природу этого ощущения объяснить не могла. Обняв Гарри, девочка задремала. Гарри от нее не отставал. Сны им обоим не снились, а в это время кто-то неизвестный, пытался найти этих двоих, используя кровь обоих детей.
— Что-то у нас не складывается, — задумчиво произнес сидевший посреди зала, увешанного портретами, призрак очень худого старика с длинной бородой. — С одной стороны, память тел отсутствует, дети пользуются только своей. С другой стороны, согласно информации от мя… гоблинов, оба ребенка — расходный материал. Зачем же их пытаются найти?
— Значит, за пределами убежища, они будут в постоянной опасности, — сделала вывод пожилая дама на портрете, висевшем справа от призрака. — Никакие знания не будут полностью гарантировать их безопасность.
— Например, могли узнать о том, что дети умерли… И вернулись, — произнес мужчина на портрете, висевшем рядом с дамой. — Умирали они дважды, значит, их целенаправленно доводили до перерождения? Например, чтобы кого-то возродить…
— Или кого-то упокоить, — кивнул призрак. — Но для нас разница небольшая — нужно обращаться к Тойт.
— Это смогут сделать только дети, — вздохнул все тот же нарисованный мужчина. — Мы это сделать не можем, ибо нас просто нет.
— Не забывайте, пожалуйста, наследники дважды умирали, — вступил седой мужчина средних лет в характерной одежде целителя. — Их сердца могут и не выдержать нагрузки.
Это замечание было, пожалуй, самым болезненным для членов семьи, собравшихся в этом зале. Наследники могли и не удержаться в этой жизни, что для них означало перерождение, а для Тойт — снова скуку, что была намного страшнее Адского Пламени.