- Может, подниметесь со мной? Это на третьем этаже.
Они прошли к лестнице, неуютной, насквозь продуваемой и просматриваемой, какие остались только в школьных типовых зданиях. Мимо пробегали учащиеся.
- Марсанова помните? - спросил Денисов. Она остановилась:
- Марсанов - это особая статья!
- Понимаете… - в последний момент он, однако, решил, что ничего не скажет. - Такое дело…
- Кажется, понимаю. Что-то не так?!
- Вы сказали «особая статья»…
- Так ведь это «Мой зыбкий друг»! Я его так называла. Любимый ученик!
- И ни разу не упомянули, пока я не спросил!
- Вы же милиция!
- Чтоб отвести беду? - Он догадался. - А почему «зыбкий»?
- Неустойчивый, неровный. Вдруг в середине года ни с того, ни с сего решил уйти на заочное…
- Один?
- Вместе с Олегом Святым. Марсанов имел на него влияние. Во всяком случае, так казалось. Ходили к директрисе за разрешением. Не помню, чем кончилось, но так и не ушли… - Ачильдиева улыбнулась. - Вот что интересно: отношения внутри компании! Марсанов, я уже сказала, был авторитетом для Святого, сам же смотрел в рот тому же Калядину. А Калядин, в свою очередь, ходил по пятам за Святым! Все считали, и сам он в первую очередь, что через пару лет, в крайнем случае, через пять взойдет новая звезда. Марсанов!
Ожидавший Ачильдиеву на втором этаже парень закашлялся, она не спеша начала подниматься.
- Только я знала, что ничего такого не будет… Добрый, а никого не согревает; злой, но никого, к счастью, не убьет… - Она поймала взгляд Денисова, с секунду удерживала. - Зависел от слов. Слова имели над ним - увы! - магическую власть, уже потом это заметила. Его полюбила прекрасная женщина - струсил. Уехал из Москвы. Постоянно во что-то играл. Придумал, будто мы живем несколько жизней, из них первую начерно. Поэтому все можно будет потом исправить…
Она не договорила.
- Здесь, - парень показал на дверь, Ачильдиева шепнула:
- Загляните!
Сочельник был в полном разгаре. На столах стояли бумажные тарелки с кексами. Горели свечи. Парень в ковбойке, с гитарой запел английскую песню. Вокруг подхватили.
- Как, по-вашему, - спросил Денисов, - мог произойти разрыв между Марсановым и его ближайшим окружением - людьми, о которых вы говорили?
- Даже должен был. - Она подумала. - В каком-то смысле он действительно жил первую жизнь. Начерно. Постоянно ошибался. Ребята более серьезные знали, чего хотят… Почти никто после института не уехал, нашел место. Вы действительно не останетесь?
- Мне в самом деле пора. Спасибо.
По традиции Ачильдиева входила в класс, как бы оставив за дверями все, что ее тяготило. Денисов видел, как при виде ее светлели лица слушателей.
В дверях Ачильдиева обернулась:
- Юлий погиб. - Она не спрашивала, и Денисов не ответил.
- Он был трудным мальчиком… - Мигалатьева заговорила первой, не ожидая вопросов, глядя перед собой в темноту уютного кафе с низкими столиками, кожаными пуфами, с минимумом света.
Люди за соседними столиками были едва различимы. Кофе здесь готовили в турках, которые предварительно подогревали в горячем песке.
Мигалатьева ненадолго спустилась сюда в перерыве между репетициями.
- Не знаю, как бы сложилось все лет через десять, останься он в живых. Как объяснить?… Сегодня ласковый, умный, завтра замкнут, неразговорчив, груб. Вообще же, незлопамятен, отходчив. - В глазах у нее стояли слезы. - Все это теперь потеряло значение.
- Пожалуйста, продолжайте.
- Из тех, «кто приходит первым, когда ушел поезд». Он сам о себе это придумал. Прочитал Драйзера «Финансист», решил пойти в финансовый. Будущей профессии не представлял. Думал - сразу начнет финансировать отрасли, создавать картели, тресты. Повзрослел, когда уехал после института…
- Марсанов и Святой ехали вместе?
- В одну область. Святой работал в Поназыреве. Первое время ездили друг к другу. Олег там женился. - Она предпочла вначале сообщить о женитьбе Святого.
- И Марсанов?
- Юлик потом, когда вернулся… - Она вздохнула. - Придумал игру с несколькими жизнями. В одной был он, его жена. В другой - его друзья, любимая…
Денисов достал групповую фотографию сокурсников.
- Это другая его жизнь, - Мигалатьева поднесла снимок к свету, в центре стола. - Сигарета, поднятый воротник. Кастет. Девочки определенного пошиба. Известный набор шлягеров.
- Их компании это нравилось? Она подтвердила:
- Одно время пользовались дурной славой. Родители запрещали с ними дружить.
- Вам тоже?
- Мне? В первую очередь! Мама не называла их иначе, как «наша шпана»!
За соседний столик скользнули люди, кто-то негромко поздоровался с Мигалатьевой. Она не услышала.