- Я имею в виду какие-то работы с лаком…
- Нет. - Она взглянула на старшего оперуполномоченного настороженно, Денисов сменил тему.
- Ваша мама знает, что произошло? Марсанова снова заплакала, но тихо.
- Ей сказали, что он в тяжелом состоянии. Как и нам.
- Кто с ней сейчас?
- Инесса.
- Мигалатьева? - Он вспомнил «Белого охотника».
- Да. Я позвонила, и она приехала.
- А еще с кем из сокурсников вы разговаривали?
- Я звонила Андрею Валову, но соседка сказала, что он уже здесь. Я хотела, чтоб Андрей поехал со мной.
- Кому еще?
- Кротову, Рыжаку.
- Никто из них не видел брата после ресторана?
- Нет.
- И тогда вы позвонили Святому. - Ходяков дал понять, что должен приступить к протоколу. - И он приехал с вами. Так?
Святой прошел к столу, молча сел. Денисов постоял еще несколько секунд у окна, глядя вниз, на перрон. Платформы и привокзальная площадь были заполнены людьми, чемоданами, тележками носильщиков; у угла здания разгружался двухэтажный туристический автобус…
- Я старший оперуполномоченный розыска… - представился Денисов вошедшему Святому, оторвавшись от привычного зрелища. - Как себя чувствуете?
- Нормально. - Этой однозначной фразой Святой сразу исключил участие в любой его форме. - Закурить можно? - В руке он держал незажженную сигарету.
Денисов придвинул пепельницу, сел.
- Вы не знали, что Марсанов погиб?
- Нам сказали, что он в тяжелом состоянии. - Святой держался по-прежнему сухо, отчужденно. Он закурил, сделал несколько коротких затяжек.
- Вы хорошо его знали?
- Все годы вместе. На лекции, с лекций, на курсы… -
Святой поправил рубашку. Воротник был мокрый - на него попала вода, на пиджаке темнело пятно, но Святой не обращал на это внимания. - На каток, с катка.
- Работаете по специальности?
- Относительно. На мне индивидуальный кредит… - Он объяснил. - Вы получили вещь в кредит, на работе у вас вычитают задолженность из зарплаты. В это время обстоятельства изменились, вы уволились. А есть такие - нарочно увольняются, чтоб не платить. Их надо разыскать! И вообще, работа эта не по мне. Однообразная и оплачивается скудно.
- У вас семья?
- Жена, тесть, - Святой постепенно вышел из состояния, в котором Денисов его застал. Желтизна прошла. Говорил он сухо, но более или менее дружелюбно.
Капитан спросил:
- У Марсанова что-нибудь было с собой в ресторане? «Дипломат», сумка?
- Нет. Вернее, не обратил внимания.
- А домой? Ехали порознь?
- Он сразу исчез.
- Заметили, кто ушел вместе с ним?
- Нет. Кто-то спросил на лестнице: «Где Марсан?» - его уже не было.
- Разошлись поздно?
- Часов в одиннадцать, я приехал домой уже в полночь.
- Марсанов вам звонил по приезде?
- Примерно в полдень. Спросил: «как дела?», «кто где?».
- Как по-вашему, что привело Марсанова ночью, после ресторана, на платформу?
- Не знаю. В общем-то, там ему делать было нечего. Денисов прошел в конец платформы, с ночи здесь ничего не изменилось. Как и прежде, от домов через пути непрерывным потоком шли люди.
Место гибели Марсанова было различимо теперь только для профессионального глаза: пятно на песке, бурые выцветшие кляксы на гальке.
Он взглянул вдоль путей: платформа была овальной, с заметной кривизной внутрь. Несколько человек, ожидавших электричку, по традиции постарались подальше отойти друг от друга.
Денисов посмотрел на часы: наступало время прибытия фирменного поезда Москва - Саратов.
Черная маленькая точка впереди появилась внезапно и еще какое-то время оставалась крошечной, не привлекавшей внимания, перемещавшейся в одной плоскости.
К переходу через пути приближалась, по всей видимости, семья: муж, жена и ребенок.
Было тихо, словно впереди локомотива распространялся огромный звуковой вакуум.
Денисов крикнул, но его не услышали.
Когда все трое подошли к рельсам, состав как-то мгновенно переместился. Теперь он был у крайней черты, никто из членов семьи не видел его.
Звук раздался внезапно, словно прорвалась окружавшая тишина. Локомотив закричал истошным долгим фальцетом. В последнюю секунду мужчина отпрянул, потянул жену и ребенка назад.
Денисов шагнул к краю платформы.
Локомотив мчал, не прекращая кричать, чуть уложив состав набок, внутрь кривой, на платформу. Поручни вагонов едва не касались денисовской куртки.
«Противостоять воздушному течению можно, - подумал он, - даже если стоишь на краю. Главное - чтобы тебя случайно или умышленно не толкнули…»
Когда состав пронесся, Денисов спрыгнул на путь, под ногами загромыхала галька.
Несколько секунд он словно шел каменистым пляжем. Против пикетного столбика с соседнего пути дохнуло горячим от тепловоза. Машинист что-то крикнул, может, поздоровался. За стуком автосцепки Денисов не расслышал.