Глава первая. Побег в ночи
Ты смотрела снизу вверх, Ты боялась себя - На зелёной траве, В перекрёстке дождя, Свет на бисерный браслет, Бусы из муравьёв, Поцелуй по имени Нет, В платье рой воробьёв И слёзы на глазах... Как кораблик над волной Под флажком на шесте, Ты играла глубиной, Видя смерть в темноте, Свет на бисерный браслет, Бусы из муравьёв, Поцелуй по имени Нет, В платье рой воробьев И слёзы на глазах... Куколка, куколка станет бабочкой, Девочка, девочка станет женщиной, Что же ты, что же ты, моя лапочка, Всё будет так, как оно обещано - Белое платье, белое, Белые туфли, белые, Марш Мендельсона и фата - Если того хотела ты, И слёзы на глазах... Ольга Арефьева и Ковчег. Куколка-бабочка
Диана подошла к подземному каналу и засомневалась, глядя на носки своих желтых кожаных туфель. Холодное сияние лед-ламп на потолке отражалось россыпью мертвенных пятен-светлячков в спокойной глади воды: ни волны, ни всплеска. Ну и правда, откуда тут взяться всплеску? Рыбы и крысоласты тут не жили. Вода системы внутренней циркуляции проходила тройную фильтрацию - так объяснил ей отец. Сообщение с мировым океаном было, но безопасность превыше всего - мало ли что могло занестись из внешнего мира? «Стерильность - основа добродетели» - вспомнился ей пассаж из «Книги для юных сердец». Стерильность, чистота, легкость. Все эти ощущения были безвозвратно утеряны. Бесполезно было ждать, пока горничная-дзета поменяет простыни и вытрет следы ночного буйства. Все было внутри нее. Внутри - и вокруг. Иногда Диана не могла понять, как люди, с которыми она встречалась в течение этих жарких влажных дней штиля, не начинают смеяться и тыкать в нее пальцами: «Смотрите - вот идет заложница любви, натуралка, звереныш!» Ей казалось, что даже после двадцати минут горячего душа и для бодрости пары минут холодного (Диана всегда любила контраст расслабляющего мышцы и мысли потока пузырящейся теплой воды и мгновенного включения всех ощущений разом - словно по позвоночнику пропустили разряд тока - от ледяной струи) от нее все равно разит потом и греховностью. В ванной она чувствовала себя почти прежней. Нетронутой. Девственной - как эта вода в канале, в которую никому из примз не придет в голову лезть. Для купания есть бассейны, искусственные водоемы на отгороженном и защищенном от океана берегу, аквапарки на освещенных палящим безжалостным солнцем крышах. Джо хоть и не хвастался, но явно гордился своим детищем на одной из панорамных площадок Марелей. Он никогда не бахвалился. Это было не в его натуре. В процессе тестирования Диана почти обрадовалась, когда система сообщила, что у Джо «коллоквиальность сведена к минимуму». Она не любила болтунов. Папа был более разговорчивым - но никогда не доходил до опасной грани словесной распущенности. Если было что рассказать - он рассказывал. Делился информацией - как делали и тьюторы, и системы оптимизированного обучения. Папина информация была эксклюзивной - предоставляемой только Диане, а от того еще более ценной. С мамой он почти не говорил. Казалось, они понимают друг друга и так, без слов: жестами, взглядами, мимикой. После семидесяти лет вместе в этом нет ничего удивительного - для Дианы это было в порядке вещей - как и их с отцом беседы. В конце концов, она была единственной дочерью экс-главы Альянса Куина ЛеФева, ныне ответственного за рекрутинг персонала в Пьюрити Прим. Как-то раз Диана спросила отца, почему он отошел от политики и занялся нудной работой анализа психологических и генетических профилей будущих сотрудников. Он улыбнулся Диане и сказал - как всегда глядя сквозь нее зеленоватыми, с желтыми вкраплениями в радужке, слегка поблекшими глазами: - Скажем так, это вроде тренинга. Тебе кажется странным, что я не восседаю на почетном месте на заслуженной пенсии? А отгадка проста - мне дороги мои мозги. Пока ты мыслишь, ты существуешь. Если же нет - станешь объектом навязчивой заботы дзета-фриков. Чтобы быть в форме, необходимо быть нужным. Это наша философия - каждый должен найти себе применение... А потом, это просто забавно. Меня развлекает схлестываться с системой анализа базы данных, которую я сам и составил - и находить в ней дыры. Пока мой разум охватывает больше вариаций, чем контроль-рекрутер. - Почему, папа? Ты же сам работал над его профилем? - Именно. Но я обучаюсь быстрее, чем он. И есть то, что я не смог вложить в его базу данных. - Что же? - Ощущение, рефлексию. Когда-то это называлось интуицией... С Джо интуиция папу явно подвела. Диана с детства верила - не просто по-детски, а это стало для нее почти догмой, разумной религией, аксиомой, не требующей доказательств: отец не может ошибиться. Мать - да. Она была слишком далекой от реальности и мало обращала внимания на мелочи. А отец видел все, замечал все. Не обратил внимания только на маленькую деталь - на звериную сущность своего лучшего сотрудника. Не смог свести воедино условия задачи и прийти к верному решению и логическому выводу. Диана краем уха слышала вечернее обсуждение родителей - такой длинный диалог был для них редкостью, и поэтому она не могла не отследить его. Мать, как всегда, копалась в недрах кодбука - мощнейшего компьютера, настроенного под персональный генпрофиль Делии ЛеФев и позволяющего ей подсоединяться к эксклюзивной паутине серверов, доступной лишь ученым примз. На сей раз, по-видимому, рябь математических формул не смогла отвлечь Делию от беспокоящих ее мыслей. - Мне не нравится, Куин. - Услышала Диана низкий голос матери из-за плотно замкнутой отделанной белым металлом и стеклом двери. Диана, вопреки привычке, в тот вечер не залипала в любимых подборках видеомузыки - она слишком разволновалась от новостей о предстоящем свидании - в голове не было места даже для любимых мелодий. Она пыталась восстановить в памяти те два раза, что видела Джо на ежегодном банкете сотрудников Пьюрити, куда счастливцы приводили семьи. Она помнила только то, что он был высок и чем-то напомнил ей не то каких-то древних героев, не то хищную птицу. На банкете Диана была увлечена самим событием выхода в свет - для нее это был почти дебют - и ей дела не было до отцовских коллег. Джо был слишком старым, чтобы разделять круг ее интересов. Он был всего лишь одним из взрослых, скучных людей, что приходили к отцу по делам и запирались в отделанном под старину кабинете - отец везде следовал своим вкусам, даже если это противоречило здравому смыслу и моде. Он был ей никем, не мог попасть в рандомайзер и, следовательно, не оставил в мыслях Дианы особого следа. До того дня, как официально попросил дать ему шанс в подборе пары для Дианы. Эксклюзивный тест на совместимость в обход рандомайзера не был чем-то крамольным - такие случаи допускались и даже приветствовались - в обществе до сих пор бытовало мнение, что основу для крепкой семейной ячейки составляет духовная и дружеская привязанность. Но на поиски таковой редко кто хотел тратить время - в конце концов, рандомайзер подбирал пару по тысячам параметров, и выбор партнёра был оптимизирован - для каждого находилось множество вариантов, стоило только выбрать. Но Диане польстила необычность предложения, да и потом она, как и другие ее сокурсницы, мечтала - втайне, конечно (едва ли тьютор одобрила бы такие вольности) - о любви, о такой, что описывалась в античной литературе. - Ты о чем, Делл? - рассеянно ответил отец. Диана была готова биться об заклад, что отец читал - так отстранённо он говорил, лишь когда уходил с головой в какую-нибудь взятую в обход политики ознакомительного библиотечного зала книгу. То могли быть и стихи, и детектив, и психологические изыски древности. - Я о его корнях, - раздраженно бросила мать. - О его происхождении - нелепом и не вписывающимся ни в какие рамки. - Делл, ничего предосудительного в его происхождении, между прочим, нет, - так же бесстрастно ответил отец, и Диана замерла - она в тот вечер сильно нервничала, инстинктивно понимая, что сейчас в этой ленивой вечерней беседе решается ее судьба. Казалось бы, ничего особенного не происходило, и вместе с тем в небрежно брошенных вопросах матери и спокойных ответах отца крылась истина - вот только бы понять, какая. А отец на несколько секунд замолчал и продолжил. - Ну да, его родители не были примз в полном смысле этого слова. Да что говорить - тогда еще и понятие это толком не было сформировано. Мы вместе с тобой составляли перечень необходимых характеристик, помнишь? - Еще бы! - с помесью снисхождения и презрения, как показалось Диане, произнесла мать - ее всегдашний тон, когда речь заходила о прошлом. - До сих пор вздрагиваю, вспоминая нашу ругань о доминантах и рецессивах... - Ты же не биолог, Делл, ты математик! Незачем себя так мучить... - Я не люблю ошибаться, Куин. Мои ошибки дорого стоят сотням людей. - Сотням людей, работающим над формулами и цифрами, милая. Их задача - проверять твои решения, чтобы никому не надо было потом за это отвечать. Я был бы рад, если бы мои решения так же скрупулезно кто-то тестировал. Гадко, когда все висит на тебе. - Их и тестируют, - иронично заметила мать. - Пьюрити и Ко. На своих же шкурах. Не доверяешь себе - всегда есть твой сынок-робот... Я бы хотела, чтобы у нас был сын... - Ты же знаешь, вероятность стремилась к нулю - уж как есть, Делл. Я доволен и не хотел бы ничего другого помимо тебя и Дианы. - Не ошибиться бы теперь. Помни - здесь над нами никого нет. Не хочу брать на се