без утаек и попыток завуалировать отдающую вонью допотопных зверинцев истину - пусть решают за нее. Вместо этого Диана подтянулась повыше (голова утопала в люльке гамака, откидываясь назад, и отчаянно кружилась) и заставила себя сконцентрироваться на том, что обсуждали родители. - И что? В какой раз тебя спрашиваю, Куин ЛеФев, что ты намереваешься со всем этим делать? - раздраженно-сухо спросила мать. - И я тебе в который раз отвечаю - ничего. Я подожду. Это не мое дело. - Не твое дело? Это твоя производная, Куин, твоя плоть и кровь, о которой вы так заботитесь своем Пьюрити и так не хотите рассеять по ветру. Как ты можешь просто молчать и почитывать свои глупые, сворованные из этой обители пыли и плесени книжонки, игнорируя тот факт, что твоя дочь вышла замуж за зверя - бессмысленного и одержимого странными, опасными идеями? Диана услышала, как Делл скрипнула отцовской кроватью и стремительно - как ей было свойственно - пронеслась по комнате, по-видимому, в сторону окна. Это была ее любимая позиция в споре: встать спиной к собеседнику, в самые неожиданные моменты разворачиваясь и подавляя оппонента горящим взглядом светлых глаз. Диана невольно сравнила спокойного на людях Джо и скрытную, но неистовую мать, и ей показалось, что если кто и одержим, то это Делл. В большинстве случаев она была холодна как не существующий ныне лед - его примз видели только по редким событиям, вроде банкетов в Пьюрити - но две вещи превращали Арделию в фанатика, подобного тем, что жгли ведьм на костре в седую древность веков. Одной из них была математика - ее вечная и самая сильная любовь: ради загадочных сплетений уравнений и логических задач Делл забывала, что у нее есть семья, и могла днями не сдвигаться с места и не реагировать на окружающий мир. Только ненавязчивая забота отца в такие моменты не давала ей умереть с голода или начать делать под себя. Другой страстью Арделии ЛеФев было отрицание. Отрицание себя как животного, осуждение других за неопределённость выбранной позиции, брезгливое презрение к «натуралам» и, что там говорить, самая настоящая фобия физических телесных проявлений. Делл не одобряла экстремизма и насилия: ее методом был свет логики, созидание себя, как единицы общего разума и самоанализ, - как обратная сторона и противоположность «карнальной дикости». Порой Диана недоумевала, как вообще вышло, что она сама появилась на свет - да еще и естественным путем. Это означало, что отец с матерью занимались этим - тем самым, чего так страстно желал и пытался внедрить в ее привычки Джо - как минимум однажды. Он не стал раздеваться в гардеробной, как полагалось после ритуала и скромного семейного банкета, на котором со стороны жены были родители, а со стороны мужа - лишь пустые стулья и оплаченный счет. Джо явился прямо в спальню - где стояла единственная кровать. Диана так и стояла в свадебном платье, глядя на эту, как ей казалось досадную неполадку. Пару дней она могла бы спать в гостиной на диване - а потом закажет себе по видеокаталогу нормальную полуторную водную лежанку. Эта вещь посередине спальни Джо пугала ее - как размерами, так и нарочитой уютностью, многочисленными подушками, чересчур мягким, свисающим до самого пола зеленым то ли покрывалом, то ли широченным одеялом. Диана сняла неудобные узкие светлые туфли, что одолжила у Ларин (ее размера и подходящего цвета под старинное, где-то подцепленное отцом платье того желтоватого оттенка, что приобретает натуральная ткань после многочисленных чисток, нигде не нашлось) и аккуратно поставила их в угол - завтра она встретится с подругой, отдаст ей обувь и похвастается тем, как у них с Джо все хорошо. Этим планам не суждено было сбыться: к тому времени, как Диана отошла от шока «семейных радостей», Ларин уже понесла и лежала под бдительным надзором врачей-дзет в закрытой лаборатории Пьюрити. При малейшем риске эмбрионы - а их было трое - было решено незамедлительно пересаживать в искусственную, подключенную к центральной компьютерной системе матку. Нерожденные дети Ларин и Алила уже стали частью бесчисленного коллектива самого крупного исследовательского центра Альянса. А Диана не знала, суждено ли ей испытать ту спокойную, умиротворенную радость и уверенность в будущем, что она различила в голосе подруги. Едва ли от того ужаса, что проделывал с ней ее супруг, что-то может родиться. Джо подошел к ней почти беззвучно - как ему это удавалось, Диана никак не могла понять, но подозревала, что он когда-то занимался чем-то вроде танцев или гимнастики. А может, это просто было заложено в его природе - рандомайзер не дал ни намека на спортивное прошлое Джо или на его склонность к одиночным упражнениям. Диана почувствовала на плече горячую ладонь и вздрогнула, когда он убрал с шеи ее затейливо заплетенные - редкий материнский жест Делл - на этот раз не выпрямленные и не разглаженные подогретой щеткой волосы. Ей было так неуютно, что, не найдя ничего более умного, Диана тихо задала вопрос и тут же пожалела об этом: ее голос прозвучал как писк нашкодившей девчонки, что явилась с опозданием на линейку в либерториум да еще с незаполненным видеоотчетом о приготовленных заданиях: - Джо, тут только одна кровать. А как же... Где буду спать я? - Здесь,- спокойно ответил (надо было привыкать к этому нелепому термину) ее муж и продолжил изучение ее спины и чуть торчащих ребер под шелком платья. - Но тогда, - продолжала недоумевать Диана (она почти забыла о неловкости ситуации и теперь искренне пыталась выяснить диспозицию), - где будешь спать ты? Если ты хочешь - я могу пока лечь на диване, ты выше меня и вообще - завтра на работу... - она почти подпрыгнула от того, что его рука прочертила линию вдоль позвоночника - зигзагом, пересекая спину от одной лопатки до другой. - Делопроизводство превыше всего? - весело шепнул ей почти в самое ухо Джо, и от ветерка его дыхания по влажной коже поползли крупные мурашки. «Надо не забыть включить перед сном деумидификатор»,- машинально отметила себе Диана. - Воистину, Ди - ты дочь своей матери. Чувствуется стальная выучка Арделии. Неважно, впрочем. Работа никуда от меня не денется - как и я от нее. Сейчас речь не об этом. Я тоже, - он тихонько дунул ей на шею, словно пытался смахнуть на плечо забытый локон - буду спать тут. - То есть... мы будем спать - вместе?- Диана обернулась и с изумлением уставилась на Джо, словно видела его впервые: черные пушистые жесткие, блестящие, как будто он их чем-то смазывал, волосы, загорелая шея - он был один из немногих, у кого имелись эти странные следы от пребывания на забытом солнечном свету, острые, словно выточенные из камня скупыми движениями допотопного древнего скульптора черты - подбородок как бы отражал и дублировал хищную линию носа с тонко вылепленными высокомерными ноздрями, расстегнутый ворот темной рубашки, из-под которого выглядывал край майки и смуглая грудь, заросшая шерстью. Диана содрогнулась, и Джо конечно почувствовал это - его ладонь все еще лежала у нее между лопаток. Он придвинулся ближе, словно хотел поделиться с ней теплом - Диана замерла, как натянутая тетива перед тем, как умелая рука отпустит стрелу. Плечом она ощущала жесткий воротник его сорочки, и от такой немыслимой близости чужого по сути ей человека стало почти страшно. - Да, Ди. Мы будем спать вместе. Я говорил тебе - и, полагаю, в моей анкете это было упомянуто. Никаких штучек вроде «единение разума через эмоции» или «охраняй свое личное пространство». Ты сделала свой выбор - я много лет назад сделал свой. В этом - и во многих других вопросах я придерживаюсь точки зрения натуралов. - Он опять подул ей на шею и Диана попыталась было отодвинуться, но не тут-то было. Рука Джо железной хваткой обвила ей талию, прожигая тонкую ткань праздничного платья - как раз в том месте, где он остановился во время полета над океаном. На каком-то уровне Диана поняла - даже скорее почувствовала, что теперь он не ограничит себя и что-то будет дальше - глубже, детальнее, страшнее. Он расстегнул ей молнию на боку, небрежно провел пальцем по обнажившейся полоске кожи, потом скользнул вниз, поднимая длинный подол и безжалостно стягивая с нее раритетный шелк. Диана уже перестала сопротивляться и просто стояла, как кукла-ассистент с отключенным режимом движения - ждала, страшилась, не могла остановить глупую дрожь. За неделю до церемонии, они собрались с подругами на посиделки - по такому случаю пришла даже Ларин, которая только и могла, что щебетать о своей «тайной миссии» и суперкомпетентности врачей, что шли ей навстречу во всех запросах - пол детей, количество эмбрионов, чуть ли не цвет глаз. А Ри, что до сих пор жила в общежитии и собиралась подавать запрос на использование рандомайзера, мрачно прерывала зашедшуюся подругу замечаниями вроде: «выключи самку» и, придвигаясь ближе к нарядной Диане, шептала: «Тебе повезло с мужчиной, Ди. У него есть и мозги, и характер, и...»,- и заходилась неприятным смехом, отказываясь пояснять свои слова. Лишь во время десерта она раскрыла карты и объявила: «Диана без всякого кумовства оттяпала самого завидного холостяка Пьюрити. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Никакого рандома - все сами сделали, сами! Тут хоть век жди - и ничего не будет - лишь слизни из спальных кварталов - не в обиду тебе будет сказано, Ларин - или заокеанские азиаты, сепетящие на дурном унификате. А я хочу - я всю жизнь мечтала о том, чтобы