иана почувствовала на плече горячую ладонь и вздрогнула, когда он убрал с шеи ее затейливо заплетенные - редкий материнский жест Делл - на этот раз не выпрямленные и не разглаженные подогретой щеткой волосы. Ей было так неуютно, что, не найдя ничего более умного, Диана тихо задала вопрос и тут же пожалела об этом: ее голос прозвучал как писк нашкодившей девчонки, что явилась с опозданием на линейку в либерториум да еще с незаполненным видеоотчетом о приготовленных заданиях: - Джо, тут только одна кровать. А как же... Где буду спать я? - Здесь,- спокойно ответил (надо было привыкать к этому нелепому термину) ее муж и продолжил изучение ее спины и чуть торчащих ребер под шелком платья. - Но тогда, - продолжала недоумевать Диана (она почти забыла о неловкости ситуации и теперь искренне пыталась выяснить диспозицию), - где будешь спать ты? Если ты хочешь - я могу пока лечь на диване, ты выше меня и вообще - завтра на работу... - она почти подпрыгнула от того, что его рука прочертила линию вдоль позвоночника - зигзагом, пересекая спину от одной лопатки до другой. - Делопроизводство превыше всего? - весело шепнул ей почти в самое ухо Джо, и от ветерка его дыхания по влажной коже поползли крупные мурашки. «Надо не забыть включить перед сном деумидификатор»,- машинально отметила себе Диана. - Воистину, Ди - ты дочь своей матери. Чувствуется стальная выучка Арделии. Неважно, впрочем. Работа никуда от меня не денется - как и я от нее. Сейчас речь не об этом. Я тоже, - он тихонько дунул ей на шею, словно пытался смахнуть на плечо забытый локон - буду спать тут. - То есть... мы будем спать - вместе?- Диана обернулась и с изумлением уставилась на Джо, словно видела его впервые: черные пушистые жесткие, блестящие, как будто он их чем-то смазывал, волосы, загорелая шея - он был один из немногих, у кого имелись эти странные следы от пребывания на забытом солнечном свету, острые, словно выточенные из камня скупыми движениями допотопного древнего скульптора черты - подбородок как бы отражал и дублировал хищную линию носа с тонко вылепленными высокомерными ноздрями, расстегнутый ворот темной рубашки, из-под которого выглядывал край майки и смуглая грудь, заросшая шерстью. Диана содрогнулась, и Джо конечно почувствовал это - его ладонь все еще лежала у нее между лопаток. Он придвинулся ближе, словно хотел поделиться с ней теплом - Диана замерла, как натянутая тетива перед тем, как умелая рука отпустит стрелу. Плечом она ощущала жесткий воротник его сорочки, и от такой немыслимой близости чужого по сути ей человека стало почти страшно. - Да, Ди. Мы будем спать вместе. Я говорил тебе - и, полагаю, в моей анкете это было упомянуто. Никаких штучек вроде «единение разума через эмоции» или «охраняй свое личное пространство». Ты сделала свой выбор - я много лет назад сделал свой. В этом - и во многих других вопросах я придерживаюсь точки зрения натуралов. - Он опять подул ей на шею и Диана попыталась было отодвинуться, но не тут-то было. Рука Джо железной хваткой обвила ей талию, прожигая тонкую ткань праздничного платья - как раз в том месте, где он остановился во время полета над океаном. На каком-то уровне Диана поняла - даже скорее почувствовала, что теперь он не ограничит себя и что-то будет дальше - глубже, детальнее, страшнее. Он расстегнул ей молнию на боку, небрежно провел пальцем по обнажившейся полоске кожи, потом скользнул вниз, поднимая длинный подол и безжалостно стягивая с нее раритетный шелк. Диана уже перестала сопротивляться и просто стояла, как кукла-ассистент с отключенным режимом движения - ждала, страшилась, не могла остановить глупую дрожь. За неделю до церемонии, они собрались с подругами на посиделки - по такому случаю пришла даже Ларин, которая только и могла, что щебетать о своей «тайной миссии» и суперкомпетентности врачей, что шли ей навстречу во всех запросах - пол детей, количество эмбрионов, чуть ли не цвет глаз. А Ри, что до сих пор жила в общежитии и собиралась подавать запрос на использование рандомайзера, мрачно прерывала зашедшуюся подругу замечаниями вроде: «выключи самку» и, придвигаясь ближе к нарядной Диане, шептала: «Тебе повезло с мужчиной, Ди. У него есть и мозги, и характер, и...»,- и заходилась неприятным смехом, отказываясь пояснять свои слова. Лишь во время десерта она раскрыла карты и объявила: «Диана без всякого кумовства оттяпала самого завидного холостяка Пьюрити. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Никакого рандома - все сами сделали, сами! Тут хоть век жди - и ничего не будет - лишь слизни из спальных кварталов - не в обиду тебе будет сказано, Ларин - или заокеанские азиаты, сепетящие на дурном унификате. А я хочу - я всю жизнь мечтала о том, чтобы выйти замуж за узаконенного натурала и чтобы он после церемонии уволок меня в свою берлогу и трогал руками - всю...» Ларин сделала вид, что обиделась на намек об Алиле, а смущенная Диана, отгоняя воспоминания о поцелуе и «уроке дыхания», с нарочитой уверенностью сказала: «Нет, Ри, нет. Джо совсем другой. Он уважает наши традиции, и ничего такого... Ничего подобного ему не надо, я уверена». Ри ехидно усмехнулась, задрала тяжелый подбородок и зловеще, как это водилось за ней еще со времен созревания, заявила с видом древней пифии: «Это мы с тобой обсудим после Солнечной Башни. Когда вы наконец съедетесь. Что-то мне подсказывает, что у вас будет общая не только квартира, но и спальня». Ри как в воду глядела - хотя последнее, что бы сделала после всех чудовищных открытий Диана - это стала бы обсуждать это с подругами. Первая ночь словно заклеймила ее, сдвинула на другую сторону океана - обратно уже не вернешься, да незачем: все равно никто не в силах был ее понять. Рассказывать о таком было слишком стыдно: каждое мгновение - а память становится донельзя хорошей, когда хочешь что-то стереть - словно прожгло свою собственную борозду в мозгу и теперь саднило не желающей рассасываться металлической занозой. Со временем есть шанс, что ранки зарубцуются, но воспоминания останутся там, внутри, ворочаясь, задевая нервные окончания и становясь частью существа Дианы, создавая свои собственные нейронные связи и модифицируя восприятие действительности. Жизнь после той ночи - а она было все лишь первой - казалась Диане странно поблекшей, смазанной, время сползало с рук, как утекает тяжелая мутная вода - сном, забвением,. Лишь ночи - влажные, длинные, темные были реальными, выпуклыми, давящими. Все происходило как в замедленном кадре - только на сей раз это был не любимый видеоряд, а кошмар - из старорежимных дурацких фильмов под лейблом хоррор, от которого и хотел бы отвести глаза - а не можешь. Платье было небрежно кинуто на пухлое кресло возле кровати - туда Джо будет бросать ее одежду каждый вечер - за исключением тех редких разов, когда он заставал ее спящей. Диана тянулась руками к флексоткани белья - чтобы удостовериться, что ее не тронут, но не решалась, из боязни как-то простимулировать Джо. Впрочем, Джо в поощрениях, похоже, не нуждался и мягко, но властно развернул ее лицом к себе, снимая остатки ее облачения. Диана не поднимала глаз, глядя на новенький дышащий серый палас, в котором каждые полтора метра были проделаны небольшие отверстия для воздуховодов. А Джо, закончив с бельем, замер, изучая ее в пронзительном свете верхней слепящей лампы. - Ди, послушай... Почему бы тебе не раздеть меня? - Нет, я не хочу, - ляпнула Диана прежде, чем успела обдумать, как резко это может прозвучать. Джо дернулся и отступил на полшага, но взял себя в руки, - Диана почти видела, как растерянность, отразившаяся на его лице, сменилась чем-то похожим на досаду и боль, но потом все стихло, смылось, сгладилось, вытесняясь привычной упрямой решимостью. Он едва заметно пожал плечами и занялся пуговицами на рубашке, старательно отводя взгляд. - Ну нет - так нет. Придется самому. Это ничего - не привыкать,- с усмешкой сказал он. Диана злилась сама на себя и жалела Джо - это чувство, тесно переплетенное с неприязнью и физическим животным страхом поселилось в ней с этой ночи и уже не покидало никогда, лишь обогащаясь новыми оттенками. Она смотрела, как он сдирает с себя рубашку, как расстегивает брюки и понимала - видеть того, что под - она не хочет. Да, конечно - они все проходили основы анатомии, знали, чем отличится мужское тело от женского, даже схематично набрасывали трехмерную проекцию в учебном редакторе ДИНАМАРТ, но уже было понятно - между сухой лекцией учебного материала и этой влажной плотью, с сокращающимися от любого движения мускулами, лежит непомерный мировой океан. Отец редко раздевался вне пределов своей спальни - лишь по детским их совместным посещениям плавательной секции, Диана помнила, что тело его было поджарым, почти субтильным, - как твердое древнее дерево, что за века усохло и задубело. Джо был другим. Слишком массивный, слишком реальный - Диана почти чувствовала жар, идущий от его вспотевшей плоти. Руки до локтя заросли темной порослью, такая же шерсть прикрывала грудь - от ключиц, до темной впадины пупка, где последние завитки сплетались в тонкую нить и исчезали - чтобы вновь разрастись внизу живота, там, что пока было скрыто под темной тканью белья. Мужских половых органов Диана не видела вовсе - если не считать картинок. Уже вид женского чужого тела вгонял ее в краску и заставлял смущаться, сверять в уме себя с подсмотренным и отчего-то трепетать. Но все-таки Диана прив