это твой вопрос? - отец задумчиво покрутил стакан, взглянул на Диану сквозь оставшуюся узкую полоску воды и отставил его в сторону. - Привычка. Многолетняя привычка. Возможно, выросшая из привычки жить с твоей матерью. Она - как эта холодная вода. Много ее не выпьешь, но каждое утро тебе необходим злосчастный стакан. Тебя мучает жажда. От холодной воды ноют виски и бунтует желудок. Я не люблю дискомфорт - ты это знаешь - в меру своего аскетизма. Но без моего стакана мне становится слишком бесцветно, и ничего не может утолить этой жажды. Хорошо ли это? Едва ли. Хорошо - для меня. Ты - цветок, что много лет поливали холодной водой. Я все же верю, что ты не водоросль, а земноводное растение. Хрупкий росток с закаленными корнями... - Я так и думала, - Диане одновременно стало и спокойно, и грустно. Жизнь родителей уже состоялась, а ее путь только начинался. Бессмысленно было прятаться за чужой судьбой. - Можно еще один? - Вопрос? - отец скользнул по ней лукавым взглядом. - Так и думал, что это разминка. Ну давай. - Почему Альянс объявил телесную любовь одним из факторов разрушения мира? - Детка, этому же учат в школе! - Куин уставился на нее чуть ли не с жалостью. - Что еще за вздор? - Пап, если мы серьезно, то не передергивай! Куин допил свою воду и откашлялся. - Хорошо. После детального анализа событий и имеющихся записей все сошлись во мнении - а ты должна понять, что по любому окончательному пункту у нас должен был быть кворум - что страсти во всех их проявлениях были губительны для человечества. Речь, конечно, прежде всего шла о жажде наживы - и полном на этой почве игнорировании надвигающейся экологической катастрофы. Психологи копали глубже. Делл предположила, что слишком сильная любовь к земному - к семье, детям, домам и собственному счету в банке приводила к эгоизму и обособлению. Люди фактически жили вслепую, не глядя, не понимая, забывая. Нефть была королем - и под ноги ей ложился прогресс машиностроения, равно как и науки. Пегас могли построить уже тогда - но никто этого не сделал, потому что нефтебаронам это было невыгодно. Свой век был важнее, своя рубашка - ближе к телу, а хата всегда с краю. Что же касается секса - это называлось тогда сексом - половина из нас не придерживалась такой ригидной точки зрения. Логическая цепь секс - измена - развод - компенсация, в том числе и материальная, не казалась нам убедительной. Мы засели на этом пункте почти на полгода. Стоит ли говорить, что твоя мать была по одну сторону баррикад, а я - по другую? Но время шло, нам надо было сдвигаться с мертвой точки, да еще и работа над прототипом Уилсона - тогда он предполагался для оптимального отбора генетического материала для проекта «Z - 801» - требовала времени и грантов. Делл удалось меня убедить, что этот пункт незначителен, и даже при официальном объявлении физической любви «вне закона» за дверями спален все равно каждый будет изощряться по-своему, тем более никакого запрета не предполагалось. К счастью, тоталитаризм пугал нас больше, чем хаос. Секс записали в список нежелательных, Устав и прилагающееся к нему подробное заключение всех участвовавших экспертов были подписаны и приняты единогласно. Так началась эра Альянса, а я занялся Уилсоном, получив за свое маленькое предательство добрую часть имеющихся на тот момент ресурсов. После того, как я сменил флаг, остальные мои коллеги - противники идеи «запретного секса» - довольно быстро перешли на сторону Делл. Вопрос не в том, откуда дует ветер, Ди, твоя задача - сделать вид, что ты это предусмотрел загодя. - Значит, никакой реальной причины так полагать не было? Он не вреден для здоровья? От него не сходят с ума? - Диана взглянула на отца и ужаснулась. Перед ней был не родной знакомый Куин Лефев, а тот самый экс-глава Альянса: усталый, старый как мир, глядящий сквозь нее. - Нет. Более того, я полагаю, что с ума сходят как раз по причине отсутствия разрядки. Наши экстремисты - лишь жалкие иллюстрации древней басни о лисице и винограде. Они хотят этих женщин - поэтому призывают жечь их на кострах народного возмущения. Это был компромисс, Диана - и не более того. А то, что более существенно - база данных и подборка партнеров по генетическим профилям давала нам возможность взрастить более здоровое поколение Примз. Дети были катастрофически нужны, а бросать процесс прироста населения на самотек было слишком рискованно. Убрав рандом как фактор, мы обеспечили бесперебойную работу машины деторождения. Ничего личного - просто обязанность. Люди не приспособлены жить в одиночестве, поэтому было решено сконцентрироваться на правильном подборе партнера. Тут-то и выплыл Уилсон и мои заготовки по базам данных. Я взлетел к небесам со скоростью света, а Уилсон стал своеобразной норной - пряхой нити судеб. Наши профили были загружены в базу данных одними из первых. Из сотен сотрудниц Примз Уилсон выбрал мне твою мать. Ей не казалось это нонсенсом, напротив. Мне стоило заняться перевоспитанием Делл уже тогда, но я слишком уважал ее, даже боялся ее холодной, сверкающей как алмаз гениальности. Ей всегда было со мной удобно. А я... нашел другие утешения - это же не было запрещено... Мы сами позаботились о том, чтобы эта лазейка осталась, - горько усмехнулся отец. - Меж тем я осознал, какую ошибку мы совершили, лишь когда в Пьюрити пришли первые поколения «детей Уилсона» - стерильные и ничего не понимающие в жизни, потерявшие тот самый баланс, что делает нас людьми. Корали плывет на этой волне. И пойдет он далеко - сжимая в мертвом захвате последние пережитки человечности. Почему он так популярен? Да потому, что он первый среди равных - и слушают его такие же, как он сам. Вы все - дети нашей недальновидности. Наша задача была обеспечить выживаемость человечества. Мы с ней справились - наполовину. Мы выживем, но заплатим за выживание своей сутью... Диана никогда прежде не слышала от отца такой откровенности. Перед ней был не бог - человек. Тот самый, в котором еще дремали остатки совести и умения признать себя неправым. - Я ответил на твой вопрос? - Куин снова занялся пустым стаканом. - Тут понадобился бы не один стакан, а целых три. У меня пересохло во рту. Но теперь ты знаешь - ты же моя дочь. Боюсь, что твоя мать меня бы не одобрила, а Корали - тем паче. Ну да мне все равно. Ты имеешь право знать - и всегда имела. Диана лишь кивнула, вспоминая тот случай, о котором упомянула отцу. Куин замер, вопросительно глядя на нее. Облако-перо давно уже растаяло, и небо опять замерло в захвате плотных свинцовых туч. В тот вечер - а было это не далее как два дня назад - Джо был мрачнее, чем обычно. Диана, вопреки привычке, спросила его, что происходило на работе, но Джо лишь отмахнулся. Что-то не ладилось - напряжение вплыло в комнату вместе с мужем и повисло холодной дымкой, смешиваясь с запахом цветочного мыла Дианы и затхлости конденсата. Настроение Джо она заметила лишь сейчас - на ужине с родителями все было как обычно: галантно, предупредительно, ненарочито. Но когда дверь апартаментов закрылась, Джо как автомат уселся на кровать, и, не глядя на Диану, стал раздеваться. Она успела сходить в душ, перезапустить программу ночной регулировки температуры, написать Ларин довольно длинное послание - а Джо все сидел: полураздетый, мрачный и потерянный. Диане стало его жалко. Впервые с того дня на крыше Мерси-Таун она ощутила к мужу какое-то подобие человеческой эмоции - позитивной. Не настаивая больше с расспросами, Диана не нашла ничего умнее, как придвинуться ближе к Джо и положить ему голову на плечо - после некоторых раздумий. Джо дернулся и отстранился, недоумевающе-пытливо глядя на Диану. Искал в лице и не находил. На этот раз ее одежде - то был только ночной комплект белья - досталось больше, чем обычно. Джо не хотел терпеть. Ее примирительный жест, казалось, вдохновил его на новые вершины. Диана попыталась было расслабиться, отвлечь себя мыслями и не сжиматься в привычный комок в ожидании боли и отвращения, и закрыла глаза. - И что ты этим хочешь сказать? Что хотела сказать две минуты назад? - вдруг прозвучал у нее над ухом голос Джо. - Что ты покорная жена, готовая утешить усталого, работающего на социум мужа? Как же надоело... Это не любовь, это даже не суррогат. Я бы мог понять ненависть - ту, что так часто горит в глазах твоей прародительницы, но вот это: ничего не вижу, не мыслю, не реагирую... даже глаз твоих я не вижу, а тело - ну да, мое по праву, но и с андроидом было бы веселее... Он отпустил ее, отодвинулся, с заботливой издевкой натянул на ничего не понимающую Диану сдвинутое, безжалостно растянутое белье и вышел. В первый раз она спала с закрытой дверью и одна в комнате. Джо устроился на диване в гостиной: длинном, похожем на морской валун сооружении серо-голубого цвета. Диана убедила себя, что Джо просто устал и злится на все, и занялась книгой. Строчки в голове не задерживались, смысл улетучивался сразу после прочтения, и Диана отложила планшет. Чем дальше, тем меньше понимала она мужа: поведение его казалось ей алогичным, а жесты - надломленными и безумными. Она погасила свет и затаилась, боясь спугнуть не желающий приходить сон. В темноте время искривлялось: Диана то падала в темный омут забытья, то считала секунду за секундой, прислушиваясь к порой сбивающемуся ритму сердца, что надсадно стучал у нее в ухе. Промаявшись незнамо сколько, она, не зажигая света, прошла в соседнюю комнату. Там царила тишина и темнота, лишь в уг