тая Подводная Лодка» какой-то британской группы), медленно заскользила в глубину. Диана тупо проследила за ней взглядом - пусть пропадает, дурацкая дрянь - не нужны ей его подарки, как и он сам - с ненужными цветами и еще более ненужными «проявлениями взаимной симпатии» - но когда желтое пятнышко перестало быть заметно в темных волнах, собрала последние силы и нырнула за тонущей туфлей. Подарка все же было мучительно - совершенно непонятно почему - жалко. Она нагнала желтый кораблик в уже слишком темной для нее толщи воды - там, где глаза уже не различают, что перед тобой - скорее на ощупь, чем разглядев. Заледеневшая рука почувствовала ребристую поверхность рифленой резины подошвы. Диана крепко сжала предательски сбежавшую от нее туфлю и содрогнулась, ощутив, как декоративные элементы - какие-то части цветка - видимо, тонкие полоски кожи, торчащие из слоистой структуры украшения, пробежали по пальцам вкрадчивым ласковым неспешным касанием. От внезапно дернувшей воспаленный напряженный мозг ассоциации Диана чуть не глотнула воды: Джо после свадьбы - еще одетый, но уже отстегнувший зажимающую тесный стоячий воротник темной рубашки стальную брошь в форме падающей звезды (знак, открывающий ему все двери в Пьюрити без надобности унизительного сканирования сетчатки), медленно убирает ей волосы со спины и, откинув затейливое плетение Делл ЛаФев на стянутое старинным шелком плечо, проводит пальцем от седьмого позвонка в глубину, под скользкую гладь непривычной Диане ткани. Она оборачивается - так, чтобы избежать взгляда, но видеть его лицо - и замечает, что шея у Джо загорела не меньше лица - он проводит много времени под солнцем, которое теперь доступно лишь единицам - и на груди, под рубашкой курчавится темная шерсть. От этого зрелища ей становится неожиданно тесно в платье и противно, словно сама Диана уменьшилась и ограничена теперь только своей физической оболочкой, плотью. Если бы он тогда остановился - она была бы вечно ему благодарна. Но он пошел вперед, не обращая внимания на ее страх и отвращение. Шагнул в бездну своих подсознательных желаний и потянул ее за собой. Это как нырнуть туда, где не чувствуешь дна - когда поплывешь к поверхности, уже не будешь прежним - вечная глубинная тьма изменит тебя навсегда, зальется внутрь и поселится в потаенных углах души, прядя нити смутных теней, что выходят наружу перед рассветом, чтобы проникнуть в сны и лишить их чистоты и целостности. Диана почувствовала, что лёгкие начинает жечь от нехватки кислорода и поспешила вынырнуть. Надо было плыть дальше. Она должна достигнуть корпуса Кси до рассвета. Добраться до родителей - в особенности до отца и объяснить ему, почему ее брак не может продолжаться. Найти слова, не углубляясь в подробности (во мглу, липкую и непотребную), и описать их с Джо семейную жизнь. То, что происходит за закрытыми дверями, то, что остается между супругами. Джо всегда запирал дверь после прихода с работы - словно отрезал внешний мир, оставляя его за порогом. На двери отца вообще не было замка. «Если мы прячемся, Диана, значит, нам есть что скрывать», - один из постулатов Куина, что он вечно твердил ей в период созревания, когда Диана пыталась изменить устоявшийся порядок и вытребовать систему индивидуальной блокировки на дверь спальни. Со временем это стало казаться глупостью, как и все ее детские выверты и нелепые потуги самостоятельности. Диана выросла - и надобность запираться отпала - ей, как и отцу, нечего было скрывать. До сих пор. Она попыталась зацепиться за стену, чтобы приладить на место туфлю, но не тут-то было. Залитый в скользкий защитный пластик металл, казалось, тек застывшим водопадом сверху вниз, и его стерильная гладкость не давала ни малейшего шанса на контакт. Тогда Диана сжалась в комок и, подтянув колени к груди, таки натянула на почти ничего не чувствующую ногу злосчастную туфлю. От этого движения она перекувырнулась назад и чихнула от жгущей пазухи холодной воды. Боль пробудила ее, и Диана, прекратив барахтаться и удостоверившись, что обувь сидит плотно, снова поплыла вперед. Оставалось обплыть торчащий перед ней корпус Тета и тем же путём, что она сбежала, и проникнуть в дом, куда определил Джо ее родителей на время отпуска. «Недалеко, но обособленно, - сказал тогда он, казалось, крайне довольный своим планом, когда Диана смиренно осведомилась у молодого супруга, как так вышло, что родители живут не в одном здании с ними. - Мы не мешаем им, а они - нам. Если ты захочешь повидаться - стоит только сесть в лодку и через две минуты ты там. Или же можешь брать Пегас - все в твоём распоряжении, стоит только захотеть...» Джо до одури любил свой личный - не служебный - воломобиль, и Диана могла понять за что. Скорость и ощущение потоков воздуха на лице зачаровывали ее, ради этого можно было даже потерпеть трубки подачи кислорода в носу. Правила предписывали закрывать воломобили, если в них передвигались вне куполов, но Джо, похоже, нравилось нарушать запреты. Диана пришла к мнению, что это каким-то образом щекотало ему нервы и имело ту же природу, что и его странные вкусы времяпрепровождения с женой. В конце концов, чем больше она вздрагивала от его прикосновений, тем больше, казалось, его это заводило. Но в первый вечер свидания он был так корректен - Диана даже была несколько разочарована. Она тщательно подготовилась к этой встрече. Знакомство должно было происходить без свидетелей - потенциальным партнёрам в случае положительного решения предстояло провести вместе добрую сотню лет - так зачем же там лишние люди? При браке она отрывалась от родных, и это тоже было нормой - дети не должны жить с родителями, как не случалось этого в дикой допотопной природе. За день до свидания она встречалась с двумя своими подругами - с ними она делила спальню в Ракушке и потом оказалась в одной секции в либерториуме. Одна из бывших сокурсниц - рыжая Ларин - уже вышла замуж за застенчивого парня с северной окраины Мерси-Таун - что называется, повезло - было из кого выбрать. Ларин не хотела уезжать - ее держала возле дома подрастающая сестра, что, в отличие от самой подруги, жила с родителями, как и Диана. А Ларин перекочевала из общежитий либерториума в новый дом вместе с молодым мужем. Она в основном и успокаивала Диану, рассказывая, как они с Алилом вдвоем смотрят фильмы на одном трипроекторе, чувствуя через внутреннюю домашнюю микросеть реакции друг друга. По словам подруги, это было очень весело и знакомило с особенностями восприятия партнера. Это, по мнению Ларин, было крайне важно. Она училась готовить по сетевому мануалу, пока Алил оборудовал жилище и пытался высадить под ультрафиолетовой лампой на балконаде гибрид карликовых дубов и сиреневых адаптированных к кислороду морских губок - новое слово в необотанике. Губки отлично почковались, но от дубов в них осталась только шершавая поверхность псевдокоры, зато они научились тихонько свистеть - Алил полагал, что так растение реагирует на ветер во внешнем мире, ощущая его через вибрацию сообщающейся материи. В описании Ларин замужество было веселым и приятным занятием. Диана мысленно успокаивала себя ее рассказами, однако с самого начала ее не оставляло смутное предчувствие, что с Джо будет не так просто. Слишком чужеродным он ей казался. Она миновала корпус Тета - не такой большой, как Эпсилон, где жили они с Джо - и, стараясь не замедляться (руки заметно устали, и начало нехорошо покалывать в боку), - поплыла к мрачной махине Кси. Темнота над ней начинала рассеиваться - во внешнем мире близился рассвет. Диане казалось, что прошла целая вечность, и что она просто плывет без цели в мировом океане, стараясь убежать от самой себя, и в конце течение принесет ее обратно в Эпсилон к ногам Джо. В таком случае лучше было закрыть глаза и стать как лодка - постепенно вода заполнит ее всю и вымоет все страхи и скопившиеся за эти недели мерзкие открытия - и она опять станет чистой - такой, как явилась к нему на первое свидание в Доме Встреч в отведенную им на час Зеленую Комнату. Диана пришла в белом - как подобало ей быть на втором дебюте, желая зачеркнуть свою предыдущую вольность на приеме, словно скромная светлая синтетическая ткань способна была стереть из памяти обоих вишневый насыщенный оттенок подаренной отцом на окончание либерториума бархатной ткани. В тот вечер они много говорили - в процессе Джо позволил себе дотронуться до ее пальцев своими, когда подавал ей бокал с лавандовым лимонадом. Темы крутились в основном вокруг Пьюрити и новых разработок - Джо рассказал о своем карьерном пути и будущих задумках в усовершенствовании системы куполов. Упомянул он между делом - Диане понравилась завуалированная небрежность, с которой Джо вплел в разговор наверняка трудную для него тематику - о своих родителях. Диане было известно, что Джо, как и другие, вырос в одной из Ракушек, а после воспитывался в либерториуме с приставленным к нему тьютором. Родители его - те самые, что одарили Джо двойной фамилией - погибли при взрыве квартала натуралов. То был один из самых трагических терактов за историю существования Альянса, и уже не важно было, что экстремистов вычислили несколькими часами позже, и после короткого расследования Девять пошли на поводу у негодующей толпы и вынесли первый смертный вердикт. Натурофобов высадили в старорежимной спасательной лодке за пределы ку