Ночную тьму, разгоняемую одиноким светлячком, пронзили рвотные звуки.
Избавившись от лишнего содержимого живота своей жертвы, демонолог поднял взгляд к ее морде. Тварь хрипела. Глаза налились кровью. Мышцы то и дело пытались сократиться. Она хотела вырваться.
— Завидная живучесть. — Прокомментировал он. — И все еще в сознании, не смотря на потрошение. Интересно, получится ли привить эти свойства при помощи Алхимической Трансформации? Думаю, воины не отказались бы…
Однако Тирисфаль видел — мутант умирал. Связи, спаивавшие вместе душу и плоть, быстро истончались. Тому способствовала обильная кровопотеря. Именно это ему и требовалось. Искра, самостоятельно покидающая тело, не вреди ему. А вот если вырвать ее насильно, катастрофически страдал носитель. Органы и прочие части приходили в полную негодность.
Выждав немногим больше десятка секунд, маг резко вскинул левую длань, хватая пытавшуюся улететь душу. Делая ее видимой для остальных. Кисть дрожала от ответного сопротивления, но постепенно Искру покрывал молочно-белый кристалл. Сковывал ее силу.
«Большая друза» — Подметил колдун. — «Гораздо больше энергии, чем у прочих ситисов. Но уступает тому существу, что появилось из Планарного Разлома во время Кровавого Солнца»
Завершив осмотр, Чернокнижник отправил душу в сумку, питая надежду ее изучить. Сняв с пояса нож, он начал по одному извлекать внутренние органы и… бросать их себе под ноги, в кучу потрохов. Внутренности во многом оказались дефектными. Порочными. Не годились к использованию.
Мутант и сам издох бы в течении года.
…
Закончив, Тирисфаль похлопал по сумке. Этой ночью его закрома пополнило всего несколько экземпляров. Часть желез внутренней секреции и, как ни странно, желудок.
Развернувшись, мужчина ухмыльнулся, пронзив взглядом Вечную. Ее отчаянно зеленеющее лицо будило в нем искреннюю веселость. А в купе с тем, что она не осознавала реальность мира, в который заглядывала «поиграть», и вовсе хотелось оскалиться. Он уже предвкушал, как будет рушиться ее картина реальности. Как сам приложит к этому руку, если девушка сможет показать себя с лучшей стороны.
— Не думал, что у Лиалы окажутся самые крепкие нервы. — Произнес он.
— Я видела, как забивают скотину. Немного… привыкла. — Поделилась дочь хозяина таверны. — Один раз помогала.
— Запах… — Сипло выдавила Ларель, сдерживая рвотный позыв. — Запах меня убивает.
— Ты изнутри пахнешь не лучше, уж поверь. — На гладкой поверхности серой маски проступила чудовищная улыбка.
Не совладав сама с собой, странница согнулась пополам, где стояла. Однако, все что могло, уже давно покинуло ее. Так что ничего, кроме слюны, она выдавить из себя не смогла.
— Ну-ну, прекрати. — Колдун подошел и легонько похлопал спутницу по плечу, при этом смотря на самую юную из троицы. — Ты хорошо себя показала, Ларель. Довольно крепка, как для вчерашней кухарки и простой швеи. Не жалуешься на трудности, стараешься стойко переносить все неудобства. Например, еще в первый день ты натерла стопы, но никому не сказала. Шла на ровне со всеми. Не испугалась ночью.
— Как вы… узнали? — Девушка смущенно переступила с ноги на ногу, немного опустив взгляд.
— Я все вижу и замечаю. И это, как и многое другое, не укрылось от моего взора. — Демонолог отошел на шаг в сторону, так как Вечная поднялась во весь рост. Сравнялась с ним. — Поэтому хочу спросить: почему ты не говорила? Промолчала и когда Инфей лечила раны Ларель.
— Это мелочь. — Юная блондинка встрепенулась, выставила перед собой руки. — Само пройдет! Я знаю!
— Ноги уже в кровь. — Тирисфаль на несколько градусов наклонил голову к плечу. — Нам предстоит еще несколько часов пути. А там гнездо ситисов. Какое-то время уйдет на полную зачистку. Потом несколько дней на возвращение. Да, мы уже не будем петлять и заходить в брошенные поселения огров. Понадобится меньше времени. Но все еще не мало. Итак, как ты думаешь, насколько обострится проблема? Увы, правда такова, что ты вполне можешь подхватить опасную болезнь.
— Я… не подумала.
— В других условиях подобное пренебрежение собственным состоянием могло обернуться непоправимым. — Голос мужчины полнился ирреальным эхо и почти неслышимой реверберацией. — Как ты могла обратить внимание, я не преминул позаботиться о порезах на лице Инфей. Хотя, она могла, и сама исцелиться. Без моего вмешательства. Однако, я предпочитаю не рисковать лишний раз. Особенно, чем-то настолько хрупким, как вы все.