Мимо, со свистом вспарывая воздух, пронесся хлыст.
Новым чутьем почувствовав отделившуюся от тела душу, Тирисфаль не глядя направил в ее сторону левую руку и притянул к себе. Подняв ту на уровень глаз, он пару мгновений ее рассматривал.
«Ни на что не годна» — Из груди мужчины вырвался разочарованный выдох. — «Исход ожидаемый. Впрочем, чуть дальше я чувствую кое-кого годного к применению в ремесле»
Продолжая удерживать узника, маг с усилием вдавил пальцы внутрь. Символы на перчатке налились светом, без остатка поглотив из ауры магическую силу. Вокруг Искры, прямо из энергии души, за несколько секунд сформировалось несколько крупных символов пятого порядка.
«Готово» — Взгляд чаротворца в последний раз пробежался по разоренному, примитивному поселению.
Легкое движение мысли и душу глупого грока охватывает яростное, насыщенно рыжее пламя.
Над огромной поляной поднялся, тут же оборвавшись, короткий истошный вопль одновременно тридцати семи выживших. Из их глаз и глоток наружу вырвалось голодное пламя, уничтожив тела изнутри.
«Внутреннее Пламя в паре со Связью Душ, как и твердит память, превосходно справляется с выкашиванием мелочи»
Небрежно развеяв заклинание, колдун всем естеством потянулся к скоплению ставших беззащитными Искр, жадно, глоток за глотком, поглощая энергию.
Закончив, он тряхнул головой, сбросив с себя нахлынувшее чувство эйфории.
Островок, хаотично покрытый шалашами, собранными из корявых веток и кусков хитина, с редкими вкраплениями шкуры, увяз в тишине. Всюду, куда не падал глаз, лежали трупы, сжимавшие в руках поделки под нормальное оружие. Воздух, примешавшись к болотному смраду, наполнил запах крови и отвратительная вонь опаленного мяса.
— Фу-у-х… — Инфей протяжно выдохнула и начала приводить в порядок сбившееся дыхание. — Пришлось… побегать. — С кончиков кнута и кинжала капала кровь.
— Тебе определенно следует заняться выносливостью. — Разбросанные по краю поля боя, в основном у кромки воды, молочно-белые кристаллы поочередно поднялись в воздух и потянулись к чернокнижнику. Собравшись перед ним, на уровне груди, они неподвижно зависли. — Держи. — От скопления отделилось четыре штуки и упали на вовремя подставленные ладони.
Без посторонних понуканий, суккуб понадежнее обхватила перстами бесценную награду и подняла ее на уровень лица. Не колеблясь, она вцепилась в ближний своими настоящими, малость заостренными, зубами.
Ранее ей в своей жизни ни разу не доводилось иметь дело с обнаженной душой, отделенной от тела, до обретения нового господина. Всяческие поощрения от ковена, кои время от времени имели место быть, выражались в парочке, чаще меньше, рабов. Сам процесс извлечения душевной составляющей имел огромное значение.
Однако, достаточно насмотревшись, как это делает древний маг, и уже имея кое-какой опыт с Осколками, девушка выработала свой метод.
Покачав головой, демонолог отстранился от наблюдения. Ему было почти физически больно смотреть на процесс. Особенно на имеющие место потери. Именно поэтому пришлось выделить аж четыре кристалла, вместо трех.
«Так быстрее…» — В который раз сказал он себе. — «У меня нет ни времени, ни желания застревать тут еще на дольше» — Подгоняемый интересом исследователя, мужчина еще раз покосился на слугу. — «Интересно, к каким изменениям в развитии ее сущности приведет настолько несвойственный способ поглощения энергии души? И будет ли оно вообще?»
Размышления не помешали ему воздеть правую руку в воздух и вытянуть из трупов остатки Жизни, добавив и от себя солидную часть.
Выхватив из кучи одну скованную Искру, Тирисфаль погрузил ее в облако сконцентрированной энергии жизни, накрыв сверху ладонью и дополнив надлежащим заклинанием.
Убрав руку, он подкинул и поймал получившуюся сферу, прежде чем вставить ее в специальный паз на поясе.
По облачению прокатилась волна, вдохнувшая силу в ранее дремавшие символы.
«Полноценный Камень Души должен протянуть гораздо дольше Осколка. Надеюсь… Жаль, ничего перенять от столь мелкой сущности не получится»
Семь оставшихся душ облетели мага и устроились у него за спиной, сформировав остроконечную фигуру, на подобии пирамиды.
Покончив с этим, мужчина двинулся вперед к самому лучшему, крепкому и «пестро» обвешанному шкурами шалашу, стоявшему по центру поляны. Он принадлежал, опять же, самому крупного в поселении гроку. Именно его душа послужила материалом для новой филактерии.