— Умно. — Голос мага звучал отстраненно, в нем играло далекое эхо. — В этот раз прощу. — Мужчина отвернулся, вновь сосредоточившись на наблюдении за увлекательной игрой в догонялки.
Здравое опасение оказаться в заключении, без возможности выхода из игры, потеснило из головы девушки все другие мысли, в первую очередь связанные с метанием дополнительных снарядов.
Азарт пропал, смытый предупреждением, и дева обернулась назад, на крики таких же игроков, как и сама. Народ бежал по ее стопам, сбившись в кучу, толкаясь. Они уже лезли на холм, кто с чем в руках. В дело собиралось отправиться все. У части в руках не было вообще ничего.
Нога самого быстрого или, скорее, сообразительного, ступила на холм спустя всего пять секунд. Остальные отставали. В нем Ларель узнала своего соперника по парному заданию, непроизвольно фыркнув. Парень только успел поднять руку с камнем, как его голову пронзила тонкая, как струна, черная полоса. Череп разбило на мелкие куски, разбросав их по всей округе.
С омерзением почувствовав на правой щеке и лбу несколько теплых точек, девушка подняла руку и прикоснулась к одной из них. На пальце оказалась кровь и крохотный кусочек плоти.
Коротко взвизгнув, она задрала нижний край длинной, не по размеру, белой рубахи и начала остервенело тереть лицо, пытаясь убрать с себя останки другого человека.
С небольшим промедлением уши Ларель уловили новый, тошнотворный хруст костей. Кожу предплечий окатила волна крапинок. А затем еще, еще и еще.
Девушка в ужасе упала на колени, чувствуя, как покрывается все новой и новой кровью, мелкими осколками костей, кусочками мяса и мозга. В эти длившиеся вечность мгновения, она была рада лишь одному — тому, что успела спрятать лицо в ткани, и от того не видела ничего.
…
Опустив правую руку, Тирисфаль покачал головой. Ему понадобилось применить несколько десятков Потусторонних Разрядов, чтобы всех прикончить. К тому же, пришлось сбивать все брошенные снаряды.
Трата лишней маны будила глухое раздражение внутри мага, но он быстро с ним смирился. Потому что сам и был виноват. Ведь примерно понимал натуру странников. Видел, как они живут и чем руководствуются, в своих воспоминаниях, пусть те и были странно обрывочны.
«Нужно было отвести великанов подальше, на сотню метров от деревни. Впрочем, обиды затаить не должны. Посчитают, что девчонка в чем-то их заблаговременно обошла, раз осталась при своей жизни»
Переведя взгляд на жрицу, колдун спокойно сложил руки на груди, полностью расслабившись. Больше волноваться было не о чем.
Верзила ослаб и держался на ногах из последних сил. Его движения сделались вялыми, медленными. Руки перестали подниматься вовсе, повиснув под тяжестью оружия. Суккуб даже перестала бегать и начала куражиться, с садистской ухмылкой стегая гуманоида кнутом по открытым частям тела, коих хватало. Таким не хитрым образом она по крупинке вытягивала из него энергию души, сквозь призму боли и собственной природы.
Виной тому стали кинжалы. Кусочки внедренной в них сущности гидры при достаточных вливаниях маны, начинали выделять на лезвие сильный парализующий яд. Он то и сгубил великана.
Еще перед спуском в болота, заметив молодую бестию, чернокнижник скорректировал маршрут ради нее. Специально, чтобы зачаровать оружие своей спутницы должным образом.
Вскоре безумец рухнул на землю, как подкошенный.
К этому моменту Щита Маны на демонице уже не было. Его смело скользящим соприкосновением с тесаком. Удар в принципе не достигал цели. Однако границы защитного заклятья простирались дальше, захватывая область вокруг тела.
— Добивай. — Произнес демонолог, коротко посмотрев в даль, на поселок, прежде чем развернуться.
— Поняла… — Не скрывая, соблазнительница с сожалением вздохнула.
Направив правую руку себе под ноги, Тирисфаль настроился на ощущение Жизни, охватил волей все кристаллы и плавно повернул ладонь к ночному небу. Разбросанные по траве изумрудные камни поднялись в воздух.
Левой рукой открыв сумку, мужчина направил их в горловину, а следом упорхнули и плененные души. При себе он оставил две, подвесив их над плечами.
Позади него раздался рев пламени и воздух наполнился отталкивающим запахом сожженных волос. Суккуб решила не отказывать себе в удовольствии, избрав самый болезненный способ умерщвления, какой могла исполнить в поле.