Выбрать главу

Это было даже к лучшему. Дмитрий все это время провел, как во сне. Не чувствовал вкуса ни кваса, ни пирогов, спросите, что ел-пил, не скажет. Ох уж эти женщины, веревки они вьют из сильного пола.

А вот князю явно хотелось поговорить, но он сдержался. И ужинать пора, и ругаться со спасителем единственной дочери, которого сам же и пригласил, не хотелось. Вместо этого он, после того, как поели пирогов с квасом, хлопнул в ладони и пригласил в большую трапезную, где уже было много людей – гостей, бедных приживалок-родственников, слуг.

Здесь все уже было продумано и режиссировано молодой хозяйкой и подкорректировано на всякий случай осторожным князем.

Дмитрия торжественно под руки отвели на почетное место и окружили массой мужчин, через строй которых прорваться было невозможно. Даша было здесь же, но далеко, на женской стороне. Управлять всем этим довольно сложным процессом она позволила престарелым тетушкам, а сама скромно сидела на самом видно месте, великодушно позволив любоваться собой.

Она была чудо, как хороша. Не верьте карикатурным образам допетровской моды, сделанным в угоду западникам. Дмитрий аж покрутил ворот кафтана, до того она была хороша. Косметика, конечно же, была естественной – свекла, сажа, морковь, но как привлекательно она была уложена тоненькими линиями и рассчитано-невнятными тенями.

Одетая в белое польское платье, расчетливо украшенная несколькими золотыми украшениями, она не давала мужчинам никаких шансов. Пышно взбитые волосы были, по канонам тех лет, прикрыты платочком. При чем так, что они скорее больше открывали, чем скрывали.

Князь Александр Никитич, увидев свою дочь так разодетой, вопреки обычаю, хлопнул большую чарку водки. Вообще-то он не был большим любителем спиртного и предпочитал за ужином бокал некрепкого фряжского вина. Но раз родная дочь такое откаблучивает…

Дмитрий также не собирался останавливаться. В этом средневековом обществе, где социальные перегородки сильнее железобетонных, им никогда не сблизиться. И ничего, что оба они дворяне, зато он на самом низу, а она – вверху, представляя цвет общества. Лучше нажраться в обоих смыслах. И наесться от пуза, и напиться до посинения.

Хозяин усадьбы словно прочитал его мысли, показав, каким может быть московское изобильное гостеприимство. Огромное количество мясных и рыбных блюд, закусок, водок разных сортов и крепостей, вина и пиво. Пей и ешь, ничего не спрашивая!

Пока угощались, князь Хилков припомнил, по какому поводу был приглашен этот бравый молодец. Ему подарили дорогую саблю и такой же роскошный пистолет, все – из личной коллекции князя. В золоте и в каменьях, подороже, чем все его поместье. При этом приглашали чаще бывать, не забывая, хотя Дмитрий понимал, что это пьяные вопли, а, протрезвев, его не пустят дальше помещений слуг.

На этом Дмитрий и успокоился, явно перебрав спиртных напитков. Князь и здесь оказался великодушным – слуги довезли пьяного сына боярского до его вещей и даже помогли в небольшой светелке развернуть постель и уложить в нее героя.

Аут.

С пьяну ему даже показалось, что, как бы неугомонная Дарья еще не побывала у его постели, отругала за пьянство и не поцеловала целомудренно в щеку на прощанье?

Глава 4

Вокруг, куда не сунься, толпились вооруженные люди. Все с разнотипным оружием. Солдаты и стрельцы – с фузеями и бердышами, казаки и кавалеристы – с саблями, пиками и пистолями. Дворяне – по достатку, но, в основном, с саблями и луками.

Русская армия осаждала город Нарву – шведское владение в Прибалтике, захваченное около ста лет назад. Интересно было участвовать в том, о чем неоднократно узнавал когда-то в учебном процессе и даже не подозревал, что однажды теория обернется практикой.

Дмитрий постоянно крутил головой, высматривая и запоминая всяческие картинки. Ведь одно дело слушать скучную лекцию в чинной академической аудитории о поражении русских в начале Северной войны, и совсем другое – участвовать во всем этом бедламе, рискуя получить в грудь кусок свинца или фут стали от штыка или сабли.

При мысли о скорой смерти радоваться совершенно не хотелось. Как всегда, в Российской армии в любое время и в любом месте главенствовали беспорядок и суета. Куда-то бежали посыльные, важно шествовали офицеры-иностранцы, остальные просто тянули время, переговариваясь, прохаживаясь, толпясь. Или он что-то уже не понимает в армейских порядках начала ХVIII века?

А, может, Дмитрий не в состоянии втянуться в армию? Он до сих пор чувствовал привкус поцелуя девушки и был ею губительно очарован. Эх, Даша – Дашенька.

Нет, князь А.Н. Хилков вряд ли изменит свое мнение и не захочет отдавать свою единственную дочь за мелкого помещика. Но не все в этой жизни мог решить даже князь и думский чин. Да и, после хорошенького размышления, он уже не считал, что князь настроен был твердо отрицательно. Даша из родного папани только что веревки не вила. Так что, если он сделает быструю карьеру, то… Ведь на дворе эпоха Петра Великого – стремительная и переломная, когда старое быстро меняется новым.

Дмитрий почувствовал, что начинает пороть сущую ерунду. Сплюнул и попробовал на корню задавить заманчивые мысли о женитьбе, вспоминая недавние события.

Накануне того знаменательного события, называемого военным походом, как это водится, все начали готовиться и суетиться. Однако, к счастью для Дмитрия, сложный армейский механизм замедлил выход на сутки. Он вполне отошел от похмелья, не торопясь, подготовился, дал разгон молодому боевому холопу Леонтию, бывшему с ним, потом показал, как правильно складывать пожитки, чтобы они не мешали ехать или, упаси боже, воевать с врагом.

Оставался незанятый вечер в Москве, который Дмитрий решил посвятить отдыху и хандре. Устроился в сенях воинской избы, выделенной для дворян до выхода. Посмотрел на ножны сабли, сделанные из превосходной кожи и украшенные золотом и драгоценными камнями. Эфес сабли был сотворен, вроде бы, из слоновой кости, а, может, нет. И опять в изобилии золото и камни. Само лезвие из булатной стали было гораздо древнее. Похоже, сравнительно недавно саблю аккуратно отреставрировали, дав ей вторую юность. Сколько она стоит – сотни рублей…, больше тысячи? Добр князюшка, ох, как добр. Не пожалел денег за спасение любимой дочери… Скотина!

От рассмотрения пистолета и появления новой хандры от этого неприятного занятия, его оторвали тихие, едва слышимые шаги.

Дмитрий прислушался, пожал плечами, и прикрыл глаза. Мало ли в сенях ходит людей. Дети боярские, слуги, суетливые дьяки…

Оказалось, мало. Знакомый приятный запах юного тела, теплые ладони плотно легли на глаза и неожиданно сильно надавили, не давая возможности пошевелить головой.

– Даша? – удивился он, чувствуя, как восторженная волна проходит по телу.

Отнял ее руки, поднял на своих руках, не слушая возражений (не очень-то искренних).

Это была она. Даже как-то не верилось. Княжна, красавица, богатая девушка, знатная дама ходит за ним, мелким дворянином!

В глубине разума пробилась циничная мысль человека ХХI века:

«Быстрее суетись. Такая девушка за тобой бегает, а ты только ушами хлопаешь!»

– Ты почему тогда напился, лошадь пьяная, – ласково пожурила она, – я попыталась с тобой поговорить, но ты только храпел, да ругался в беспамятстве.

Он виновато потерся щекой о ее щеку, признавая вину.

– Ты как здесь оказалась? – поинтересовался он, давая себе слово, что, наконец, будет за ней ухаживать. И пусть Александр Никитич ругается и даже гоняет за ним холопов. Она будет только его!

– Удрала, – шутливо стукнула она его в грудь, – если ухажер робок и нерешителен, придется девушке самой идти навстречу.

– Ох, и рассердится твой отец, – спрогнозировал Дмитрий, – кулаком по столу будет стучать, ругаться матерно.

– Обязательно, – согласилась она, – не матерно, конечно, но будет. Пообещает в десятый раз выдрать, как сидорову козу. Старая нянька, которая мне почти как матерь, целую неделю будет шпынять по любому поводу и без повода, беспокоясь за меня.