Царь поощрительно ему улыбнулся и предложил:
– Ну, давайте же, камрады, за наш успех!
Подозвал официанта с подносом. Там кстати, мужчинам достались бокалы с водкой, женщинам (Даша и метрессу Марту Скавронскую) – вина.
Даша, по княжеской чванливости, не хотела с ней ни здороваться, ни разговаривать. Но Дмитрий буквально заставил ее произнести несколько слов.
Это сцена, разумеется, не скрылась от глаз Петра, и он, видя, как Даша приноровилась к Дмитрию, самолично налил Хилковым и Дмитрию водку и наливку.
После этого чокнулся только с Мартой и Дмитрием и опрокинул водку в рот.
Кругом политика!
Глава 13
Дашенька в уголочке немного поплакала в плечо Дмитрию за казус с Мартой. При чем все подробности она еще не рассмотрела. Отец втихомолку, чтобы рядом не было чужих (Дмитрий к ним не относился), отругал (выговорил), что может быть с княжнами, ссорящимися с метресками царей. И с ее родными.
После чего ушел к царю – стоять в его свите, как и было указано, что б монарх не гневался.
– Я дурочка, да? – всхлипывая, сказала Даша, – все не так сделала.
Дмитрий ничего не сказал, только смачно поцеловал в щеки. Предложил:
– Давай я вас помирю. Марта, в общем-то, еще не злая. Не привыкла быть царицей. Но с условием – гонор на нее больше не выплескивать.
Даша смущенно кивнула.
– А теперь хватать плакать, – ласково потребовал Дмитрий, – у тебя лицо испортится.
Заставить девушку не плакать очень легко – сказать, что у нее от этого лицо становится некрасивое.
Любая девушка бережно относится к своему естеству – от природы. Ибо каждая из них хочет матерью и любимой женой. А, значит, надо быть красивой и околдовать любимого и единственного.
Она перестала плакать, быстренько руками и рукавами вытерла слезы.
– Все? – смущенно спросила своего жениха, единственного своего человека. Был еще один родной человек – отец, всегда убережет, даже отругает, потом приласкает, успокоит добрыми словами.
Но сейчас она уже взрослая и отец для нее в прошлом.
– Все! – решительно оценил он от нее, и потащил ее к Петру и к ее, как считали многие, временной любовнице. В отличие от остальных, Дмитрий знал, что Марта Скавронская останется около царя до конца его дней, а после сама станет императрицей. И Петру откровенно плевать на ее прошлое и неблагородное происхождение. И он, скорее, перессорится со всем двором, чем расстанется с ней.
Поэтому поклон ей был изысканно-изыскан, а подарок – дорогой и подходящий по вкусу.
Несколько дней назад Марта вслух пожаловалась, что никуда не успевает. Окружающие отреагировали по-разному. Ктреагировали по разному. лась, чо ором, чем расстаретсяце. той. риноровилась к Дмитрию, самолично налил Хилковым и Дмитрию водку то-то неискренне, кто-то промолчал, не готовый разговаривать с Мартой без царя.
И только Дмитрий, ждущий царя перед поездкой за железной рудой, живо отреагировал на жалобу Марты. Ему самому было нечего не нужно, но Петр приказал явиться на прощальную аудиенцию. Пришлось прийти и, оказалось, не напрасно.
Он подошел к Марте и так же изысканно поклонившись, предложил вручить ей ручные часы или, как называли их в это время, брегеты.
Только сразу предупредил, что е скоро, что через месяц. Марта согласилась. И вот Дмитрий принес обещанное. Часовая мастерская была маленькая. Один мастер Франсуа и три подмастерье при скудном запасе деталей. Но в будущем может и польза, лишь бы люди покупали. А какая может быть рекламная кампания? Правильно, подарить продукцию на самый верх.
Он медленно вытащил яйцевидные часы и увидел много эмоций. Не только Марта обрадовалась, но и остальные выразили свои чувства. И, похоже, двоим покупателям придется отдать немедленно – Петру и Даше.
Его невеста, несмотря некоторую пришибленность при монаршей паре, все-таки умудрилась незаметно пролезть под руку и шепнуть Дмитрию:
– Я тоже хочу такое же яйцо с цепочкой.
Ох уж эти женщины, что в ХХI веке, что ХVIII. Как сороки – все блестящее им!
Дмитрий прошептал в ответ:
– Станешь женой, куплю, – и улыбнулся одними глазами.
– Потом поговорим, – шепнула Даша и щедро улыбнулась Марте.
Та немного удивилась такому переходу в настроении княжны, но обратилась к царю, забравший часы сразу после вручения и, похоже, не собиравшийся отдавать обратно: