— Здравствуй, дочка.
И тут я уже не смогла сдержать слёз и не считала нужным. А на поляну всё выходили и выходили наши предки — кланов Исцеляющих, оборотней и колдунов. Каждый представлялся родовым именем и объяснял наше родство с ним.
— Я Астрид, дочь клана Исцеляющих, твоя четыре-раза-прабабушка, — вышла вперёд статная дама с уложенными «в корзинку» волосами.
— Я её муж, сын колдуна Игнатия, Арсений Кондратьев, твой пра-пра-пра-прадед, — сделал шаг и встал рядом с Астрид седобородый крепкий высокий мужчина.
Я кивала на каждое представление, а потом мы с мужем, не сговариваясь, склонили головы перед нашим родом. Они вместе. Это самое главное. Нет вражды, нет ненависти, нет больше ничего, что угрожало бы нашим отношениям и нашему сыну. Сыну… Я посмотрела на него. Он невинно хлопал глазками, но при этом хитро улыбался.
— Обычный ребёнок, — вздохнула я с сарказмом.
И тут же услышала девичье хихиканье. То, что я слышала в трёхлетие. Это была та самая юно выглядевшая девочка из хранительниц браслета из моего сна. Совсем как ребёнок. Непоседливый, проказливый и шаловливый.
— И как давно это происходит? — простонала я.
Все так быстро потупили глазки, что я строго посмотрела на бабку, она ведь самая смелая у нас, пусть и несёт ответ.
— Так это, с самого рождения, — нехотя сказала она.
Я вздохнула.
— А ты не замечала, что у тебя ребёнок-то совсем не плачет?
Конечно замечала. И даже были подозрения. Но списала на то, что у нас такой спокойный ребёнок. Да и с ним почти всегда рядом кто-то был и не давал плакать. Но даже когда он был один, он никогда не плакал.
— И по ночам сладко спалось? — задушевно спросила бабка.
Я закусила губу. Ну да, по ночам мальчик, как я думала, крепко спал, я слышала, бывают такие младенцы. А значит, тут дело в другом.
— Ты его совсем одного не оставляла, — почему-то обвиняюще ткнула в меня бабка.
— А надо было? — поразилась я.
— Это была единственная возможность побыть с малышом.
— Мы не хотели пугать тебя, — мягко сказала мама.
И откуда такая мягкость только появилась?
— Вы так переживали, что у вас родится ребёнок со способностями, что мы хотели как можно дольше оградить вас от этого.
И тут все близкие заговорили разом наперебой.
— Он может ходить за грань…
— Он видит призраков и делает их видимыми другим, как сейчас…
— Он путешественник по снам…
— Надеюсь, это все его способности? — осведомилась я.
И снова все потупили глазки, переглядываясь.
— Выкладывайте! — теперь рявкнул муж.
И посмотрел на своих родителей, видимо ожидая от них правды. Его отец, выдержав взгляд, ответил:
— У него проявился ген оборотня.* И он может легко перебрасываться в волчонка и человека. Мы его научили его делать это тогда, когда никого нет рядом, ну, кроме нас. Не переживай. Он способный ученик.
Мы переглянулись и простонали одновременно.
— И давно?
— Так это, почти с рождения. Марина позвала меня сразу, и я принялся обучать его, не теряя ни минуты.
— А ещё он целитель, — встряла малышка, которая любит похихикать над наивной мамой. — Причём он исцеляет всех, независимо от…
И тут же смутилась, потому что на неё предупреждающе смотрели взрослые.
— Но этого не может быть. Я проверяла. Я смотрела. Как мы могли всего этого не заметить? — схватилась я за голову.
— Мы старались, чтобы вы не узнали. Для него обучение игра, но он такой смышлёный и хитрый мальчик, что мне кажется, всё он понимает.
— Есть ещё что-нибудь? — дрогнул мой голос.
Девочка с воодушевлением открыла рот, а у меня внутри всё похолодело. Но ей не дала сказать бабка.
— Я думаю, что сюрпризов пока предостаточно. Пусть родители сами открывают все возможные способности сына. Он будет расти, меняться, одни силы уходить, другие приходить. Впереди вся жизнь для приятных открытий.
— Или неприятных, — буркнул муж.
— Конечно, приятных, — отрезала бабка. И как-то мягко, насколько она умела, посмотрела на меня и предупредила: — Не забывайте, у него кровь не только Исцеляющих, оборотней, но и колдунов.
По-видимому, это всё, что она могла сказать, и я кивнула, хотя внутренне похолодела. Как с этим справиться? В поисках поддержки я крепко сжала руку мужа.
— Зато нам больше не надо прятаться, — довольно выдохнула бабка и засюсюкала с мальчиком. — А то смотри, чтоб то мамы не было, то папы, то ещё кого-нибудь. Да, мой хороший?
— Никаких большей детей! — рыкнул на меня муж.
А я отвела глаза. Где-то послышалось отчётливое фырканье, муж перевёл злой взгляд на призраков. Но им-то что, они уже умерли. Но, тем не менее, все отводили глаза и смотрели в разные стороны, как будто там происходило что-то интересное. Муж подозрительно посмотрел на меня. Я виновато пожала плечами:
— Так уже поздно.
— Что? — выдохнул муж ошарашенно.
Я опять виновато вжала голову в плечи и изобразила улыбку, которая со стороны, догадываюсь, была больше похоже на оскал. Хотя оборотней у меня в предках не водилось. Вроде бы… Хотя с нашими родственниками никогда не знаешь чего ожидать.
— Девочка… — желая порадовать, встряла крошка, а мы тут же хором гаркнули:
— Не надо, мы не хотим знать…
— Две… — успела она закончить до того, как услышала нас, и теперь также виновато втянула голову в плечи под осуждающие взгляды сородичей, как только что я.
— Две девочки? — ошарашенно выдохнула я.
Муж почему-то рассмеялся. Я удивлённо на него посмотрела и замерла. Он выглядел счастливым, и даже я бы сказала, гордым что ли. Он обнял и поцеловал меня. И у меня отлегло от души.
— Мы справимся. Обязательно. Вон сколько у нас помощников, — я осмотрела поляну, заполненную до отказа призраками. Которые все улыбнулись, а кое-кто, женского пола, смахнул слезу.
— И одну девочку будут звать… как тебя зовут? — обратилась я к малышке-хохотушке.
— Хельга, — если бы призраки могли зардеться, то я бы сказала, что Хельга довольно зарделась.
— Хельга.
И тут я заметила, как женская половина призраков напряжённо всматривалась в меня в ожидании. И я быстренько свалила ответственность на мужа:
— А как вторую дочь назвать, пусть решит муж.
Муж бросил на меня выразительный «благодарный» взгляд и растерянно обвёл поляну.
— Мы назовем вторую дочку в честь матери, которая вырастила мою жену. Она воспитала Аню такой, какой я её полюбил.
И он бросил взгляд на моих тёть и растерялся. Обе мои родительницы с замиранием сердца ждали, что он назовет её имя. На лице мужа мелькнуло замешательство.
— А вообще, мы решим этот вопрос, когда девочки родятся, а то рано ещё говорить об этом, — пошёл на попятный Алекс, нерешительно озираясь и ища пути к побегу.
Тётя Света и тётя Женя с наигранной воинственностью посмотрели друг на друга, а потом фыркнули.
Тётя Женя заметила:
— Придётся тебе, зять, ещё рожать. Чтоб на всех хватило, имён-то.
Все засмеялись. Муж задорно, в тон, ответил:
— Как скажете, родительница. На пять можете смело рассчитывать.
— Погодите, вообще-то рожать мне! — рассвирепела я.
Посмотрела на мужа:
— Ты же не хотел детей?
— Глупости. Я как раз всегда мечтал о большой и многодетной семье. Только думал, этому никогда не сбыться. Как не сбыться мечтам о любви, о жизни с тобой рядом. Но ты заставила меня поверить и в любовь и в наши отношения. Так что теперь я верю во всё невозможное.
— И больше не боишься?
— Я буду всегда беспокоиться о тебе и о детях. Но я больше не позволю страху мешать моему счастью. Ты доказал мне, что за счастье можно и нужно бороться. Вместе мы со всем справимся.
Конец