– Ребята, – начал Андрей Данилович, – вы общались сейчас с кучей народа, и мне – всем нам, взрослым – очень важно, что вам сказали, как к вам отнеслись. О мелочах не надо, только действительно важное.
Мальчишки посерьезнели. Объяснять им, что важно, а что нет, было уже не нужно.
– Господин полковник, – начал Яромир. – Вы видели в зале девушку-славянку?
– Да, видел, сударь. И что?
– Она подошла ко мне, – смущенно сказал мальчишка. – Очень подробно расспрашивала о том, как сейчас живут в Чехии, сколько на Земле осталось чехов, как обстоят дела с их культурой и прочее такое все…
– И что ты ей ответил?
Яромир смущенно опустил глаза:
– Правду. Да, мы живем в Русской Империи, но мы по-прежнему чехи.
– Она не сказала, откуда она, почему это так ее интересует?
– Сказала, что жила там, что она родилась в Братиславе, в тридцать четвертом году…
– Галактической Эры? – Андрей Данилович казался озадаченным.
– Нет, – мотнул головой мальчишка. – В две тысячи тридцать четвертом году. От Рождества Христова.
– Это ж почти пятьсот лет назад! – воскликнул Андрюшка Ворожеев. – Люди столько не живут.
– Я уверен, что она и в самом деле жила в Чехии, – упрямо повторил мальчишка. – Понимаете, есть мелочи, о которых невозможно узнать из книг, из стерео, откуда угодно – надо там жить. Кстати, в России она тоже жила.
– Гм. А потом? – спросил Андрей Данилович.
– А потом она покинула Землю и с тех пор ни разу на ней не была.
Это заявление вызвало короткий шум – в те времена Земля пребывала глубоко в Медленной Зоне и никто не мог ни прилететь туда, ни, тем более, улететь.
– Я надеюсь, ты спрашивал ее об этом? – спросил полковник.
Мальчишка вздохнул:
– Спрашивал, Андрей Данилович. В ее мире никакой Медленной Зоны не было, и Третьей мировой не было тоже.
– Вы уверены, что она говорит правду, сударь?
– Я уверен, что она действительно жила на Земле, – твердо ответил Яромир. – И что ей действительно пятьсот лет. Понимаете… она так говорила… словно после каждой моей фразы отходила на полчаса подумать, почитать книжки, справочники там всякие и только потом отвечала. Только на самом деле никакой паузы не было. Соображала она невероятно быстро. И еще… на самом деле, тут ее не было. Тело, которое мы видели, – кукла, я даже не знаю, как сделанная, но у нее не было своих мыслей, ничего. А хозяйка была где-то далеко – и, может быть, управляла не одним этим телом.
– Так, – Андрей Данилович нахмурился. – Лицеист Шомберк, сейчас вы пойдете в ксенологическую секцию, найдете там доктора Анисимова и расскажете ему все самым подробным образом. Выполнять!
Мальчишка четко откозырял и вышел. Полковник повернулся к оставшимся:
– Так, орлы, кому еще счастье привалило?
– Ко мне какой-то джангри подошел, – начал Димка Беляев, – интересовался, как там у нас, на Земле, с математикой. Молодой еще – навроде принца, – но ехидный какой! Изо всех сил старался выставить меня дураком, но я ему показал, что мы, земляне, тоже не лыком шиты. Ну, по крайней мере, постарался, – самокритично добавил мальчишка.
– А ко мне две дамы привязались, – сказал Святослав. – Нет, вы плохого не подумайте, – быстро добавил он, – у них уже внуки, наверное, взрослые. Их русский язык заинтересовал – просто страсть как. И так им скажи, и этак, и спой – хорошо хоть станцевать не попросили. А что, я бы мог, – добавил мальчишка под общий смех.
– А ко мне какой-то аниу пристал, – сказал Андрюшка Ворожеев. – До чего любопытный, жуть! Ему сколько ни скажи – все мало. Я под конец уже утомился языком ворочать, а он все одно – а как, а почему? Я еле отмахался от него. Дикие они, эти аниу, – совсем дикие, ровно как дети. Словно и не знают, как люди живут.
– Не ехидствовал хоть? – спросил Димка.
– Не, ну, по малости разве что. Мол, и форма у нас дурацкая – мы в ней, мол, как конфеты в обертке, и прически оттого короткие, что волосы рано выпадают. А у самого патлы, как у девчонки, прямо в глаза лезут, а он их отмахивает, а когда я ему подстричься предложил – вызверился на меня, ровно я ему уши предложил отрезать.
– А может, это девочка и была? – предположил Игорь. – У них ведь и не отличишь в этих их полях.
– Не, – отмахнулся Андрей. – Я тебе что – парня от девушки отличить не смогу? И мордочка как у парня, и голос. Одно – любопытный, как ребенок.
– А ко мне мьюри какой-то подошел, – сказал Федор Волохов. – Все спрашивал, как мы боремся с подростковой преступностью. Я ему в лоб говорю: нету у нас такой, ну, нету! А он не верит – не может, говорит, такого быть, все подростки, мол, по натуре преступники. Ну, я его и послал – жаль стало время на дурака тратить.