Вскоре, выйдя на дорогу остро встала дилемма – направо, или налево? Даже монетки нет, а любая считалка слишком предсказуема в бинарном исполнение выбора. Зато, чётное или нечётное количество слов в стихах – навскидку и не скажешь. Прочитав, типичного представителя, пошлого народного творчества, из разряда «я вас любил, деревья гнулись», и выяснив что слепая случайность указывает на право, повернул налево.
- Я не суеверный, сам могу выбрать свой жизненный путь, – пояснил сам себе Алекс, – будут мне всякие указывать. Китайский Райндомайз до добра не доведёт. А вот моя интуиция доведёт до добра, счастья и вселенской гармонии.
Дорога плавно завернула и упёрлась в небольшую деревушку, семь домов сиротливо жмутся друг к другу, окружённые жидкой изгородью.
Послышалось робкое тявканье, его подхватили другие, выскочила свора и с лаем кинулась ко мне. Оружия нет, одежда крепкая, возможно выдержит, но тело это не спасёт – клыки вместе с тканью будут впиваться в тело. Алекс принял единственно возможный вариант – замереть, прикрыв туловище руками. Самые верные друзья человека начали, рыча прыгать вокруг, пока, не кусая, но, кажется, что осмелей хоть одна и остальные, опьянев от жажды крови и азарта, растерзают на месте.
- Собакины дети, вы бы лучше хозяев позвали. А я хороший, добрый, угостил бы вкусняшками – да нет ничего, – тихим монотонным голосом Алекс продолжал говорить что угодно, успокаивая животных и гася боевой задор. Помогает слабо, стая не успокаивается, подзадоривая друг друга, но пока ни одна не цапнула, хотя клыки мелькают перед глазами.
Из деревушки, не спеша вышли трое с луками, встали в стороне, любуясь представлением и тихо переговариваясь между собой. В конце концов один из них что-то спросил, но Алекс не слова не понял. Незнакомый язык, много гласных делают его мелодичным. Красивый, романтично-поэтический. Но не понятный.
- Не понимаю. Может испанский? Английский? Русский? Французский? Китайский? – Алекс назвал все языки, которые хоть сколько-то знал, произнося по паре фраз на соответствующем наречие. Подготовка операторов предусматривала несколько языков, в упрощённой форме.
Аборигены даже не ответили, задали ещё пару мелодичных вопросов, после чего один подошёл, и пощупал одежду, потёр ткань, подёргал за рукав и опять что-то проговорил-пропел.
- Кажется меня хотят ограбить, – пронеслась шальная мысль у Алекса, – сделаю вид, что не понимаю, что от меня. Может пронесёт, хоть и маловероятно - им проще пристрелить меня и снять всё что хотят с тела. Бежать бесполезно, от собак и лучников не убежать. Драться со сломанным ребром без оружия – ещё безнадежней. Договориться мешает языковой барьер, предложить им нечего. Остаётся надеяться, что браслет им не нужен.
На очередной рывок за воротник Алекс начал покорно снимать комбинезон, а мужики одобрительно закивали, и окриком скомандовали собакам отойти, которые тут же расселись кругом. Когда оператор остался в одном исподнем, осталось ждать: убьют или отпустят? И шансы на второй вариант не так малы, как кажется на первый взгляд – хотели бы убить, сразу бы так сделали. Один выстрел в голову, даже шкурку не подпортят и одежду не замарают.
Аборигены заулюкали, один схватил одежду, другой что-то крикнул, после чего из деревни вышла женщина с небольшой котомкой. Равнодушна кинула сумку в ноги Алексу, а тип, что ощупывал одежду, наложил стрелу на лук, но не натягивая тетиву махнул в сторону дороги в сторону, откуда парень пришёл.
Оператор подобрал котомку, развернулся и так в одном нижнем белье и потопал в обратную сторону, каждую секунду ожидая выстрела в спину. Маловероятно, иначе зачем эти странные телодвижения и ответная сумка, но в такой нелепой ситуации глупо ждать какой-то логики.
Задумываться почему не убили – сил уже не осталось. Какая разница? Может религиозные заморочки, может тут законом грабить можно, а убивать нельзя. А возможно, отдав мне сумку – они совершили законный акт обмена, и докажи потом, что ты не верблюд, и вообще не хотел расставаться со своими вещами. Тем более без знания языка, да без пол-литра не разобраться, мало ли что они там говорили…
Только отойдя на километр, Алекс остановился и открыл сумку. Какой-то балахон, словно в мешке дырки прорезали, и краюха чёрствого хлеба.
- Спасибо, интуиция, ты мне очень помогла. Лучше бы послушал провидение и считалку. В исходной точке, но без комбеза, – усмехнулся Алекс, – везёт как утопленнику. Фортуна, наверное, ржёт с меня: каждый человек сам кузнец своего счастья, вот и иди накуй.