Пройдя по казарме, добрался до четырёхъярусного стеллажа кроватей, рывком запрыгнул на вторую полку, потеснив Анютку улёгся рядом.
- Нахал. – подруга лёжа перебирает в руках несколько исписанных листов, делая пометки. Даже не повернулась в мою сторону.
И только закончив вносить правки, повернула голову и поцеловала щёчку. По крайней мере хотела. Я успел подставить губы, и нежный момент немного затянулся.
- Тоже неплохо. – прокомментировала мой хитрый ход, и вновь углубилась в записи.
- Как у тебя так получается, делать равнодушные реплики, в которых сквозит нежность? Так и хочется затискать. – я обязан узнать этот секрет мироздания. Нет, ну серьёзно, это что-то за гранью… Она чаще всего говорит нейтрально спокойно, несмотря на это, чувствую особую нежность, при этом мягкость словно адресная, даже если мы не одни, я чувствую, что направлена ко мне. Магия какая-то.
- Ничего сложного. – так же отрешённо, погружённая в информацию на листах. – Люди примитивны и эмоциональны, потому вызвать реакцию на раздражители легко, если знать, что и как делать.
Анна убрала запись за спину остальным, немного подумала, вернула назад, что-то зачеркнула, внизу приписала несколько закорючек. Надо всё-таки выучить их язык.
- А ты не людь? – игриво уточнил я.
- Людь. Потому тоже примитивна, а по эмоциональности переплюну многих. – мой персональный магистр психологических наук сложила листы вдвое, положила листки на полочку у изголовья и легла на бок, повернувшись в мою сторону. – И завтрашний день это доказывает.
- Волнуешься?
- А сам как думаешь?
- Ну, по тебе не видно. – я нежно провёл тыльной стороной руки по щеке, сдвигая волосы за ухо.
- И не должно быть. – вздохнула любимая. – Приходится соответствовать, жених неординарный, планку задрал.
- Ой, да ладно, вон оглянись сколько вокруг Предков – обычные люди. И, кстати, все кто выживут так же женятся на местных. Как ты могла заметить, девушек среди них практически нет.
- Господи, ты думаешь меня этим подкупил? Навыки, Пустоши, Крепости и остальное я увидела, после того как обратила на тебя внимания. Ещё на банкете, что-то в тебе такое было, спокойствие, открытость, искренность, умеренная скромность. Я даже выразить это не смогу, чистые эмоции. Не было в тебе ни подростковой пошлости, ни тщеславия и надменности, что стало ещё контрастней, когда увидела твои возможности. Ты мог представить, чтоб тот же Харк, или даже Вазилеск, имея такой багаж за спиной, не начали хорохориться?
Анютка прижалась к моей груди. А я начал гладить по голове.
Если это не счастье, то что есть блаженство?
Так и уснули в обнимку...
Проснулся от нежного поцелуя. Лёгкое касание губ оказалось лучшим будильником в моей жизни.
Я открыл глаза и залюбовался её прекрасным лицом. Аккуратный носик, завораживающие зелёные глаза. Губы… даже не знаю, как их назвать, не полные, не худые…
Надо вставать. Пора официально заявлять на неё права, пока кто-то ушлый не перехватил.
- Слушай, стыдно признаться, но я даже не спросил, а мне в чём идти? – запаниковал я, поняв, что сейчас пойду на собственную свадьбу в охотничьем костюме. Как бы всё не сорвалось.
- А чем тебе этот брутальный наряд не устраивает?
- Да меня-то всё устраивает, просто свадьба, торжество, и прочий церемониал.
- Поверь, это хороший вариант для жениха.
- Ну, и ты неотразима в боевом облачении. – вернул я комплимент. - Тоже так пойдёшь?
Не, ну откуда я знаю как тут принято? Чего на меня смотреть, как на деревенского дурачка, со смесью презрения и жалости.
- Да, дорогой, конечно.
Но по голосу чувствую сарказм.
Анна в белом длинном платье выглядит мило и скромно, глаз не оторвать. Если не знать, что она охотница, то и не подумаешь, что это настоящая боевая машина.
- Обручается раба Божия Анна, рабу Божию Андрею. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Я надел кольцо на палец Анны и уже готов был поцеловать, но по лицу супруги понял, что сейчас меня пнут по ноге. М-да, чуть не оконфузился. А где же пресловутое «можете поцеловаться»?
Я стойко выдержал весь процесс словоизлияний и ритуальных телодвижений. Никогда бы не подумал, что буду венчаться. Ладно крестили меня в бессознательном детстве, но тут осознанный выбор. Хорошо Толик не видит, засмеял бы.
А ничего так, прислушался к ощущениям – спокойствие и умиротворение, приятное тепло внутри. Спишем на плацебо.