– Как говорилось в одном старом мультике, не обязательно лететь, если можно быстро бежать, – не унимался Тимур. – Не потянешь на дракона – обернись конем! Или хотя бы ослом! Тебе пойдет, кстати.
– Ну не видел я вживую коня! – рассерженно всплеснул руками трутень. – И осла не видел! Я вообще на планеты, подобные этой, раньше кончика хвоста не совал! А воспоминания в ваших глупых головах здесь не помогут – самому нужно впитать образ!.. Могу обернуться тварью, личину которой носит сеятель – вы ее еще медведем называете, – уже немного спокойнее продолжил он, – но у той под шерстью вся спина в ядовитых шипах – не усидишь! Да и аллюр у нее такой, что ни один ковбой не удержится, на третьем же шаге свалится!.. Еще черепахой могу – когда вы меня тогда с плота согнали, проплывала одна мимо. Здоровенная! Вот только там вместо ног – ласты, на таких далеко не уползешь… Стоп! – внезапно хлопнул он себя по лбу. – Только что вспомнил: там, на берегу, было еще кое-что… А ну-ка, отойдите в сторонку!
Настя, Тимур и Тинг дружно отступили назад, и «Артем» принялся раздуваться, словно в него невидимым насосом закачивали воздух, постепенно утрачивая человеческие черты и приобретая…
– Набрать нужную массу пока требует времени и усилий! – через минуту проговорил раскатистым басом гигант-слон, торжествующе запрокидывая к небу хобот. – Когда я выбрался на берег возле Трата, такая вот скотина паслась там в бамбуковой рощице. Видимо, сбежала во время катастрофы с какой-нибудь фермы или турбазы. Тогда мне не до нее было – жаждал как можно скорее отыскать подопечную – но образ остался. Теперь вот пригодился…
Слонов Насте, конечно же, видеть доводилось: в детстве два раза в цирке, а потом в московском зоопарке, куда они как-то завалились веселой студенческой компанией, удрав с лекций, но чтобы вот так вот вблизи, на свободе… Роста в новом облике трутня было метра два с половиной, морщинистая кожа имела темно-серый окрас, причем ноги выглядели несколько светлее туловища, а у основания хобота и вовсе имелась бледно-желтая потертость – словно у спинки старого дивана. Массивные стопы украшали светлые не то ногти, не то копыта – по пять на передних и по четыре на задних ногах. Края неправильной формы четырехугольных ушей казались обтрепанными, на левом в одном месте не хватало немалого куска – будто гигантскими ножницами вырезали.
А вот бивней – непременного, по мнению Насти, слоновьего атрибута – у данного экземпляра почему-то не оказалось вовсе.
Пахло от слона неожиданно приятно – буквально, медом.
– Он у меня молодой еще, – счел зачем-то нужным пояснить трутень. – Ну, что застыли, как три тополя на Плющихе? Залезайте на спину! – поторопил он замерших в изумлении спутников.
– Ты это… присел бы, что ли! – покачал головой Тимур. – Иначе как на тебя залезешь?
– Перебьетесь, – заявил слон. – Но вот вам подножка! – опустив голову, он выгнул хобот и прижал его конец к передней ноге на высоте полуметра от земли. – Можете еще за ухо придерживаться, только аккуратно!
– Всю жизнь мечтала покататься на слоне! – решительно шагнув к трутню, Тинг поставила ногу на хобот-ступеньку и ловко вскарабкалась на спину животному. Осторожно подняв с носилок Дашу, Тимур с Настей подали ее китаянке. Трутень помог хоботом, и общими усилиями Макаускайте кое-как усадили перед Тинг. Следом наверх взобрался Тагаев и протянул руку Насте, которой досталось почетное место впередсмотрящей – на шее слона.
Кожа животного оказалась теплой и совсем негрубой на ощупь. Местами из нее торчали короткие забавные щетинки.
– Готовы? – поинтересовался у седоков трутень.
– Готовы! – ответила за всех Настя.
В этот момент, очевидно, слон немного опустил голову, и, соскользнув вперед, девушка уперлась коленями в его оттопыренные уши.
– Эй, осторожнее там! – предостерег ее трутень. – Шея не казенная! Ладно, сам напросился! – впрочем, заметил он тут же. – Чего только не сделаешь ради подопечных! Держитесь – отправляемся!
С этими словами он степенно и на удивление бесшумно для такого великана (никакого тебе «слоновьего топота»!) двинулся вниз по склону – встречь неспешно поднимавшемуся над холмами солнцу.
34.
Планета Новая Земля, база «Тиньши», семьдесят четвертый день в новом мире
– Хочу, чтобы ты ответила мне на один, скажем так, деликатный вопрос, – проговорил Олег, поворачиваясь к Чужой.
– Все, что только будет угодно Всемогущему, – почтительно склонил голову трутень.
Если не считать Гали, надежно отгороженной непрозрачной и звуконепроницаемой дверью бокса, они находились в медотсеке вдвоем. Светлов расслабленно лежал прямо на полу – сидеть на стуле ему надоело, а на расположенной за шкафом койке он чувствовал себя неуютно: все время ждал, что из стены внезапно высунется какая-нибудь лечебная штуковина и присосется куда-нибудь – из самых лучших побуждений, конечно же.
Чужая подобных вольностей себе не позволяла: чинно стояла возле крайнего бокса.
Трутень был в личине Дили, которую так и не удосужился сменить. Надо признать, что Олег, похоже, оставался единственным, кого это хоть сколько-то смущало: Инна и Рыжий, кажется, вовсе не обращали внимания на то, как выглядит Чужая, а Галя… Три дня назад, аккурат перед тем, как отправиться в бокс на процедуры, обратившись с какой-то мелкой просьбой к трутню, Галя назвала его Дилей. Оторопели все, кто был рядом, в особенности – Чужая, Измайлова же сделала вид, будто ровным счетом ничего необычного не случилось.
По словам Чиань, китайской сестрицы Коры (внешне – вылитой Тинг, разве что ростом повыше), сегодня днем второй этап Галиного заключения в боксе должен был завершиться, поэтому, собственно, Олег и пришел сюда сразу после обеда – встретить Измайлову. Чужая увязалась за ним почти случайно – в столовой они разговорились, продолжили по дороге, ну и… Когда же тема беседы оказалась, наконец, исчерпана, на ум Светлову и пришел вопрос, давно уже не дававший ему покоя. Точнее, даже два вопроса, но начать нужно было с какого-то одного.
– Расскажи мне, как убить таких, как ты, – попросил он, пристально глядя на Чужую снизу вверх. – На «Ковчеге» Галя проткнула тебя копьем насквозь – однако ты выжила. Гера был уверен, что покончил со вторым трутнем – но и тот воскрес. Тимур стрелял в сеятеля из М4 – тот скинул личину и благополучно удрал. Но вы же не бессмертны, насколько я знаю? Тогда что мы все время делали не так?
– Да, мы не бессмертны, – ничуть не смутилась «Диля». – Мне, например, по-прежнему достаточно одного лишь слова Всемогущего моей страты – и моя жизнь оборвется навсегда. Полагаю, это сработало бы даже в тот постыдный период, когда я пребывала во власти трутня из злого леса. Тем более – теперь.
– Речь не о тебе, – мотнул головой Олег. – Точнее, не только о тебе. В первую очередь, меня интересуют те сеятели. Ну, и насчет трутня хотелось бы, конечно, понимать…
– Тогда начнем с сеятелей, – охотно кивнула Чужая. – Вне зависимости от используемой личины, наиболее уязвимой частью тела у них является та, что расположена выше всего. Как правило, это голова. Ранение этой области ведет к немедленному переходу в изначальное тело и, как правило, сопровождается кратковременной потерей сознания. Такого же эффекта можно достичь ранением средней части личины – обычно это туловище, но в этом случае потребуется точно поразить один из трех расположенных там нервных центров. Стреляя в нас в лесу, Тимур задел мне такой центр, ненадолго лишив возможности двигаться. А сеятелю – нет, поэтому тот отделался утратой контроля над личиной и смог убежать.
– То есть, по-хорошему, стрелять нужно было в голову? – уточнил Светлов.
– Да, – подтвердила «Диля».
– Но потом он бы все равно оброс этим дурацким коконом и вернулся целый и невредимый? – уточнил Олег.
– К тому же, скорее всего, поднявшись на новую ступеньку кастовой лестницы, – добавила Чужая. – То есть, став сильнее.
– И как же этого не допустить?