– Отнюдь. Расплатился сполна. Честность – лучшая политика!
– В таком случае, ты лишь зря потратил батарею, сеятель! Твои камнеметатели забавны, но бесполезны! Арбалетчики – тем более! Что они станут делать, когда у них закончатся боеприпасы?
– Может быть, вот это? – предположил его визави, давая новую отмашку сподвижникам на скалах.
С обеих стен ущелья упали длинные веревки, и не менее двух десятков человек в серой «ковчеговской» униформе – как юношей, так и девушек – кто ловко, кто довольно неуклюже скользнули по ним вниз. Один из «акробатов» сорвался где-то на середине пути, с криком ударился оземь и так и остался лежать без движения, остальные спустились более или менее благополучно.
– Ну, а вот это уже полная глупость! – заметил трутень.
Он спокойно дождался, пока атакующие достигнут дна ущелья, выхватят оружие – короткие копья и ятаганы – и только затем принялся их убивать. На концах его рук-щупалец (когда монстр ненадолго прекратил ими размахивать, Настя поняла, что тех все-таки так и осталось две) возникли острые клинки, и двое из нападавших – самые расторопные – в миг лишились голов. Та же участь постигла следующих двоих, пятого трутень поразил в грудь, шестой – белокурой девице – легко перерубив древко копья, которым та пыталась защититься, воткнул клинок в живот…
Подхваченные безжалостным лезвием, брызги чьей-то крови долетели до Настиного лица, залив ей глаза, но, словно впав в оцепенение, она была не в состоянии ни протереть их, ни даже зажмуриться, продолжая потрясенно взирать на творившееся вокруг сквозь страшную багровую пелену.
– И все же ты их обманул, – не отрываясь от дела, заметил убийца сеятелю. – Когда обещал жизнь. Не думаю, что кто-то из них уцелеет.
– Посмотрим, – второй «Артем» сохранял к жестокой бойне видимость равнодушия. – Посмотрим…
Тем временем, ощетинившиеся оружием немцы сумели подступиться к трутню разом, со всех сторон – разумеется, не ближе, чем на длину его исполинских смертоносных конечностей – и сражение, наконец, потребовало от монстра полного внимания к себе. Как оказалось, именно этого и ждал сеятель. Не «Артем» – его напарник, до поры до времени не показывавшийся на глаза. А тут «медведь», словно чертик из табакерки, выскочил из-за валуна, недавно оставленного отрядом за спиной, и ринулся к месту схватки. Занятый битвой трутень заметил нового врага не сразу – лишь когда тот был уже совсем рядом. Сверкнуло щупальце-клинок, но на его пути оказался один из нападавших-людей. Страшный удар, предназначавшийся сеятелю, рассек человека надвое, но «медведь» получил в свое распоряжение лишний миг, которым не преминул воспользоваться. Вот только бросаться на трутня он не стал – сгреб передними лапами в охапку двух ближайших подопечных монстра и помчался прочь.
Взревев от ярости, трутень единственным круговым движением щупальца обезглавил семерых или восьмерых противников и метнулся вслед за «медведем». Пытавшихся помешать ему немногих оставшихся на ногах немцев он смел с дороги еще одним ударом. Сеятель, однако, далеко убегать не стал – остановился у валуна, за которым скрывался раньше, и оттуда навстречу ему вынырнули двое людей в серой униформе. «Медведь» подставил им свою трепыхающуюся добычу, и те принялись методично кромсать ее ятаганами. Защищаться от подоспевшего сзади трутня сеятель и не подумал.
С налета выбив из «медведя» дух и походя расправившись с обоими немцами, трутень набросился на рухнувшее на землю изначальное тело сеятеля, в считанные секунды изрубив его даже не на девять – на все девяносто девять частей. Затем, словно опомнившись, огляделся по сторонам: живых противников в ущелье как будто бы не осталось. Последний – его бывший двойник – скинув личину, трусливой ящерицей карабкался вверх по отвесной скале – уносил ноги. Подхватив с земли оброненный одним из павших немцев ятаган, трутень метнул его в сеятеля, но не попал, и, перевалив через стену, беглец скрылся из виду.
Разминувшийся с целью клинок, кувыркаясь, упал вниз, в последний раз жалобно звякнув о камень, и в ущелье воцарилась мертвая, запороговая тишина.
Будто вдруг очнувшись, Настя неуверенно поднялась в рост и на негнущихся ногах медленно подошла к «Артему». По пути ей пришлось перешагнуть через клетчатый чехол с гитарой – и именно тогда девушка поняла, кого из подопечных трутня уволок на расправу «медведь», – еще прежде, чем увидела два изувеченных тела, лежавшие возле останков сеятеля в луже синей крови монстра.
Одно принадлежало хозяйке осиротевшего инструмента, второе – Рыжему.
– Они… живы? – выдохнула рядом Даша, также покинувшая свое укрытие – у самой Насти все слова наглухо застряли в горле.
– Нет, – глухо проговорил «Артем». – Убиты.
– Но… окуклятся и воскреснут? – с робкой надеждой спросила Макаускайте.
«Новая каста еще не признана Приближенными, – перешел на мысленную речь монстр. – Они не смогут окуклиться. С ними покончено».
Опустившись – почти упав – на колени прямо в синюю жижу, дрогнувшей рукой Даша прикрыла Инне веки. У Рыжего оба глаза были выбиты ударом ятагана.
– Выходит, все сорвалось? – деловито уточнила, подходя к ним, Тинг. – Нужно возвращаться за новыми рекрутами?
«После гибели сеятеля счет пошел на часы, если не на минуты, – покачал головой «Артем». – На возвращение нет времени! Да это и не нужно».
– Почему не нужно? – оледенев, спросила Настя внезапно прорезавшимся голосом.
«Посмотри», – указал монстр рукой (уже вернувшейся к своему нормальному размеру) куда-то ей за спину.
Настя обернулась: палец «Артема» указывал на Тимура, почему-то не спешившего вставать из-за валуна. Как раз в этот момент на лице у Тагаева появилась первая бурая язвочка.
41.
Планета Новая Земля, ничейные территории, двадцать четвертый день за Порогом
– Ты же обещал! – исступленно выкрикнула Настя.
В десяти метрах от нее бился в агонии Тимур, но девушка не могла сделать и шага в его сторону. На расстоянии вытянутой руки стоял коварный монстр, но сжатые кулаки Насти ничем ему не угрожали. Впрочем, способность говорить трутень ей милостиво оставил. И даже удостоил ответом вслух.
– Обещал, – невозмутимо кивнул он. – И собирался исполнить это обещание. Но сама видишь: обстоятельства изменились. Все из-за смерти сеятеля – наверное, мне не следовало его убивать, здесь я погорячился. Но теперь уже ничего не изменить. О гибели сеятеля станет известно очень быстро, и, значит, я должен объявить о создании касты раньше, чем сюда прибудет патруль. Иначе – провал миссии. Этого я, как ты понимаешь, не допущу.
– Ты все спланировал заранее, – мотнула головой Настя. – Чтобы кризис начался сейчас, ты должен был укусить Тимура еще в Тиньши! Сеятель тогда был живехонек!
– Я обязан был подстраховаться, – развел руками «Артем». – Если бы не эта моя предосторожность – сеятели бы одержали верх. Идея натравить на моих подопечных людей – весьма остроумна, я почти до самого конца так ее и не раскусил. Люди – они же как трутни, табу страт на них не распространятся. Сами сеятели не могли убить никого из вас, а вот посланные ими люди – легко. Что и произошло. Мне бесконечно жаль Инну и Артема, но правильное число составится и без них… – он помолчал. – Завершись дело без эксцессов, я бы вернул Тимура назад – так же, как и тебя, – проговорил он затем. – Теперь – не могу. Извини.
– Думаешь, что победил? – задыхаясь от ненависти, процедила Настя сквозь зубы. – Черта с два! После признания касты у тебя уже не будет надо мной власти – и тогда я найду тебя, где бы ты ни спрятался! Слышишь? Понадобится – всю галактику прочешу: твоими стараниями, у меня теперь на это будет целая вечность! Найду – и поверь, боль, что мы испытывали в ходе Порога, покажется тебе детской забавой!
– Звучит многообещающе, – криво усмехнулся «Артем». – Но ты упустила одно маленькое обстоятельство. После признания касты Приближенными я достигну предела мощи, отпущенной живому существу. Сам Неназываемый не сможет со мной сравниться. Понимаешь, что это значит?