Через полчаса все успокоилось, и Коля заглянул в палатку проверить, жив ли я. Я так и не смог уснуть до рассвета, а утром, когда меня выпустили из палатки, увидел четыре трупа, лежащих рядом с разодранной палаткой, и еще один сильно раненый лежал возле костра. Рука и живот были перебинтованы. На краю поляны лежал огромный медведь, под ним натекла лужа крови, которую не смогла впитать земля. Я узнал его, это был тот самый медведь, которого мы с отцом встретили двумя днями ранее.
В живых остались только Резкий и Коля. Раненого добили, в этот раз даже не стали хоронить трупы.
— Вот и ещё двое на твоей совести, Коля.
— Почему сразу на моей?!
— Да потому, что умерли они от пуль из карабина, снайпер хренов!
— А что мне надо было стоять и смотреть, как вас задирают?
— Стрелять надо было! Стрелять!
— Так я и стрелял!
— Да не в нас, дебила ты кусок, в воздух, ты и ребят порешил, и медведя разозлил… Испугать его надо было. Просто испугать…
Даже я понял, что Коля больше не жилец. Столько косяков ему никто не простит.
— Бери мальчонку, и пойдем, до города ещё километров сорок отсюда.
Резкий шёл впереди, неся все вещи. От палатки пришлось отказаться, только спальники и еда. Всю дорогу, я ощущал, как Коля бросал неприятные взгляды на Резкого, видимо свою судьбу он тоже понимал. На дневной стоянке, он подробно выспрашивал про дорогу, и смотрел карту, уточняя, где мы сейчас находимся. А после того, как мы двинулись в путь, достал пистолет, и сделал несколько выстрелов в спину Резкому. Тот подозревал что-то, иначе как объяснить то, что когда он упал замертво, в его руке был зажат пистолет, которым он не успел воспользоваться?
— Вот и сказочки конец, а кто слушал молодец… — Пробормотал он себе под нос.
Скинув меня на землю, он быстро обыскал труп, взял все деньги, оружие и документы, быстро перебрал рюкзак, в котором теперь было несколько дыр от пуль, и пятна крови. Ещё больше сократив количество вещей, он присел около меня, и проникновенным голосом сказал:
— Сейчас я тебе пару вопросов задам, и ты должен на них ответить. Итак, как умер Резвый?
Я растерялся, не понимая, что он от меня хочет, а через секунду ко мне пришло спокойствие.
— Его задрал медведь, как и остальных.
— А как остальных задрал медведь?
— Я был в палатке, поэтому ничего не видел.
— Умный мальчик. Скажешь, что ни будь иное, лично тебя на мелкие кусочки порежу, понятно?
— Да, я все понял.
Ночью я опять не мог уснуть, а Коля спал мертвым сном, как безгрешный ангел. Мне очень захотелось в туалет, но я не мог выбраться из спальника со связанными руками. Я начал толкать Колю.
— Что… что тебе надо мелкий гаденыш?
— Мне нужно в туалет, я не могу вылезти из спальника.
— Чтоб тебя! Терпи до утра!
— Я не могу больше терпеть.
— Ну так ссы в штаны!
— Тебе же завтра меня нести.
— Блять… ладно, давай сюда руки.
Он расстегнул спальник, и я протянул к нему руки. Спросонья он долго не мог справиться с узлом, и, выйдя из себя, достал свой нож и просто разрезал веревку.
— Только давай без глупостей, а то я сильно рассержусь.
Я тихонько поковылял в сторону от нашей стоянки, отойдя метров на пять, я сделал все свои дела, и, вернувшись, увидел, что Коля спит. Видимо не дождался, пока я вернусь, и сон снова сморил его. В его расслабленной руке был большой охотничий нож. Я понял, что именно это мой шанс, и, подойдя, я как ни в чем не бывало, сделал вид, что снова залезаю в спальник, «случайно» ударив его руку так, чтобы нож скатился по ткани спальника, и упал рядом со мной. Коля проснулся, посмотрел на меня одним глазом, пробормотав что-то вроде: «- А… это ты…». И уснул дальше, перевернувшись на другой бок. Я не мог поверить своей удаче! Нож, и враг, лежащий ко мне спиной. Взяв нож, я больше не колебался, его шея была открыта, и, замахнувшись, я с силой вогнал нож ему в горло. Сдвинул его в бок, выдернул и снова замахнулся. В этот момент Коля схватил одной рукой горло, пытаясь прикрыть его, а вторая рука запуталась в спальнике, из-за чего он задергался, пытаясь её высвободить. Я нанес еще один удар, перерубив при этом один палец, и снова вгоняя нож в горло. Вытащив нож, я отполз от агонизирующего тела, не отводя от него глаз. Никаких сожалений я не испытывал, наоборот, небольшое облегчение. В эту ночь, я перетащил свой спальник на несколько метров в сторону, и наконец-то смог уснуть.
Глава шестая
Проснулся поздно, проспал не только утренний подъем, но и завтрак. Еще немного полежав, я рефлексировал на тему того, что же со мной произошло, и в первую очередь, по поводу людей, которые буквально готовы отдать за меня жизнь. Это не только огромный ресурс, но и огромная ответственность, и мне нужно установить с ними нормальные отношения. И устроить их в этой жизни каким-то образом.
Народ уже вовсю собирался на раскопки, а некоторые уже двинулись в сторону пещеры. Я сходил до ручья, привел себя в порядок, возвращаясь к лагерю, я отметил, что Митра все ещё сидит на своём месте. Как только мой взгляд её коснулся, она повернула голову ко мне, и я услышал её мысленный зов:
— «Все спокойно, чужие к лагерю не подходили, отогнала пару животных, но думаю, они и сами бы к лагерю не сунулись».
Я подошёл к ней поближе, и теперь смог нормально разглядеть её при свете дня, и в спокойной обстановке. Молодая девушка, лет двадцати на вид, рост сто семьдесят, чёрные, слегка вьющиеся, волосы до лопаток, карие глаза, два меча за спиной, рукоятки которых торчали над плечами, намекали на то, что она обоерукая мечница. Тонкие черты лица, отлично развитая фигура, грудь второго размера, может даже второго с половиной, из-под одежды было плохо видно. Прямая осанка, цепкий взгляд внимательных глаз, которые оценивают каждое движение. Сегодня она выглядела значительно лучше, чем вчера, появился живой румянец, движения стали плавными и текучими.
— «Хочешь есть?»
— «Конечно, хочу, я не ела уже несколько сотен лет! Правда, большую часть проспала, но как факт!»
— «Сейчас организу».
Я пошел к дежурным, и спросил, оставили ли мне еды. Как оказалась, оставили, и Ольга позаботилась обо мне, оставив значительно больше, чем обычно, видно помнила мой вчерашний голод. Надо будет действительно подобрать ей подарок, искренне беспокоиться обо мне. Лишняя еда оказалась очень в тему, и я, перегрузив её в две больших чашки, отправился в сторону возвышенности, где сидела Митра. Дежурным сказал, что хочу посидеть в тишине, а две тарелки нагрёб чтобы не ходить дважды. На завтрак были макароны с тушенкой, дешево и сердито.
Передав Митре одну из тарелок и ложку, я уселся рядом, и мы начали есть. У Митры все получалось всё очень грациозно и изящно, мне стало немного завидно и любопытно. Не смотря на то, что делать она пыталась это медленно, я всё время замечал, как она заставляет себя замедляться, борясь с желанием есть значительно быстрее, возможно это из-за того что я был рядом. Огромным преимуществом мыслящей было то, что она никак не мешала еде:
— «Всех миран учат есть изысканно?»
— «Вообще-то всех, но я ещё и контракт при одном короле выполняла там часто приходилось есть на приемах, вот и привыкла следить за собой».
— «Можешь не стесняться меня, ешь так, как хочешь, мы в поле, и как ты видишь, королей здесь нет».
Она посмотрела на меня долгим взглядом, потом, приняв какое то решение, начала есть значительно быстрее, не останавливая себя. Когда она съела всё, я молча отдал ей свою тарелку, на что удостоился еще одного, но уже значительно более долгого взгляда.
— «Я не могу, это твоя еда».
— «Можешь, я в отличие от тебя, я вчера ел, и ещё у еды соберу, а тебе явно надо восстанавливать форму. Считай это приказом. Вы теперь мои люди, и я несу за вас ответственность, и только от меня зависит, сможете вы выполнить свой долг или нет. Я немного подумал над последним приказом Адала, он был отдан, не из понимания ситуации, а из гнева и желания отомстить, но ведь разумнее было бы, если он бросил в бой вас. Вы, наверное, могли победить, может не без потерь, но могли, если перебили до этого половину отряда всухую. Я постараюсь таких приказов не отдавать, а если ты увидишь, что я делаю что-то подобное, останови меня. А сейчас ешь. Это приказ».