Светлов тоже было протянул ему руку.
— И тебе не дам руки без умывки, — так же степенно остановил его парень, тряхнув волосами.
В эту минуту в окнах избы показался свет.
— Вон уж кума Маня и огня добыла. Пойдем… — как-то особенно ласково обратилась Жилинская к Александру Васильичу.
Они проскользнули в ворота и быстро взбежали па высокое крыльцо.
Кума Маня — красивая деревенская женщина лет двадцати трех — встретила их, со свечой в руке, на пороге избы. Поздоровавшись с ней непринужденным поцелуем, Христина Казимировна представила ей своего спутника, сказав только:
— Это из наших, кума Маня.
Такой незначительной фразы, по-видимому, было совершенно достаточно для того, чтобы Светлову был оказан самый радушный прием со стороны молодой хозяйки.
— Мы вот с этим человеком, Маня, десять лет не видались, так надо нам хорошенько поговорить с ним с глазу на глаз, — сказала ей Жилинская после первых обычных расспросов о здоровье и делах. — Ты уступи нам, часика на два, вашу чистую половину и молочком нас попотчевай: я вот его обещалась угостить, — указала она глазами на Светлова. — Мы ведь вас не стесним этим… а?
— Что вы, что вы, барышня, грех какой! Да мы с Гарасей душу за вас отдать рады! — взволнованно проговорила радушная хозяйка.
Кума Маня засуетилась, сбегала на чистую половину, торопливо прибрала там, что было нужно, и проводила туда гостей, опять со свечой в руках; потом, минуты через три, она принесла им крынку густых сливок, две кружки, деревянную ложку — поставила все это на стол, покрытый чистой скатерью, и ушла, ласково сказав на прощанье гостям:
— Христос с вами! Хоть две ночки напролет проговорите…
Жилинская стала раздеваться.
— Мы здесь, Саша, как у себя дома: распоряжайся, — весело заметила она Светлову.
Александр Васильич видел, что ему готовы дать решительную, смертельную битву, и чувствовал в то же время, что никакая логика не устоит перед этой гордой, страстно любящей женщиной. Он задумчиво смотрел, как она сняла с себя сперва шубку и положила ее в углу на сундук, как сняла потом с головы косынку, небрежно кинув ее туда же, как ее изящные пальчики нетерпеливо тормошили не снимавшийся сразу меховой ботинок, — и его всего охватило вдруг чем-то теплым, чем-то никогда им еще не испытанным. Он быстро сбросил с себя шубу и помог Жилинской снять заупрямившийся ботинок.
Христина Казимировна откинула назад волосы и обвила Светлова руками за шею.
— Теперь я обниму тебя и поцелую так, что ты никогда этого не забудешь!.. — сказала она, задыхаясь, — и действительно, так обняла и поцеловала Александра Васильича, что у него на минуту опять встал давешний туман перед глазами.
— Кристи! — молвил он, опустив в изнеможении голову на ее плечо, — ты сама не знаешь, что делаешь… Ты должна меня выслушать прежде…
Христина Казимировна отвела одной рукой от плеча голову Светлова, а другой нежно провела несколько раз по его волосам.
— Ты, я вижу, не понимаешь, чего стоило мне любить тебя целые десять лет неизменно. Ты не знаешь, что значит тосковать столько лет, отдавать свою душу другому… даже без надежды увидеть его вновь когда-нибудь… Саша, Саша! как мало же ты понимаешь!!.
Она истерически зарыдала.
— Полно, Кристи!.. Кристи! поговорим лучше задушевно…
Светлов успокаивал ее, как мог.
— Я не ребенок, мне не нужно утешений… — говорила она через минуту, уже улыбаясь. — Давай, чокнемся молочком!
Жилинская до краев налила в обе кружки сливок и одну подала Светлову.
— Настоящее — наше. Выпьем же за эти немногие нераздельные минуты! — сказала она ему, подняв высоко свою кружку.
— За настоящим идет будущее… — возразил он нерешительно.
Христина Казимировна гордо выпрямилась перед ним.
— За свое будущее отвечаю я сама! — пылко проговорила она, и глаза у ней опять засверкали.
Они чокнулись.
— Теперь, Кристи, ты, во всяком случае, должна выслушать меня… — сказал Александр Васильич, медленно ставя на стол опорожненную кружку. Он сел; она сделала то же.
— Мы ведь не дети с тобой, Кристи… и ты знаешь, за какой вещью какой следует результат… — продолжал Светлов. — Я никогда не женюсь…
— Мне нет нужды знать об этом! — вся вспыхнув, гордо перебила его Христина Казимировна.