Калерия, взглянув на высокую и несколько сутуловатую фигуру брата, тоже не утерпела и расхохоталась. Таким образом, чай прошел очень весело. Девочки откровенно болтали с матерью обо всем; даже молчаливый Гриша разговорился к концу. Он опять насмешил всех, представив, как Калерия будет делать книксен учителю. Комизму этого импровизированного утреннего спектакля много способствовало байковое одеяло, из которого мальчик наскоро соорудил подобие короткого платьица.
Около одиннадцати часов, когда горничная девушка пришла убирать со стола, в передней раздался звонок. Дети встрепенулись. Сашенька первая не усидела на месте и проскользнула за горничной, как только та пошла отпирать дверь.
— Нехорошо, Саша… — едва успела заметить девочке мать.
— Евгений Петрович с учителем!.. Красивый такой! — впопыхах объявила ей вернувшаяся Сашенька.
— Вы пока не выходите еще, — сказала Лизавета Михайловна детям и поспешила в залу. Проходя через спальню, она машинально поправила перед, зеркалом волосы.
— Вот вам, изволите видеть… Светлов, — молвил доктор, представляя Прозоровой приятеля.
Он хотел было сказать «чучело», но на этот раз удержался почему-то.
Александр Васильич с достоинством поклонился.
— Очень рада познакомиться с вами… — обратилась Лизавета Михайловна к будущему учителю своих детей и ласково протянула ему руку. — Я, впрочем, немного уже и знакома, — поспешила она прибавить, — доктор с таким восторгом всегда рассказывает о вас… Милости просим!
— Только ему не всегда следует верить, — заметил с улыбкой Светлов, садясь по указанию хозяйки.
— Слышите, доктор? — сказала она.
— Слышу. Да вы что думаете о нем? Ведь это воплощенная черная неблагодарность! — засмеялся Любимов. — Однако до свидания! — заторопился Евгений Петрович, — процесс ознакомления совершен, что и требовалось… Получите, — сказал он, указав головой на Светлова и прощаясь с хозяйкой.
— Постойте, да куда же вы бежите так скоро? — спросила она, улыбаясь.
— Опасный больной, изволите видеть, на руках.
— Приедете к нам обедать сегодня?
— Не обещаюсь.
— Не обещайтесь, а приезжайте просто.
— Ладно, коли успею.
Прозорова пошла проводить доктора до передней и в дверях подождала, пока он одевался. «Где я видел это лицо? — подумал в недоумении Светлов, пристально вглядываясь издали в ее профиль, — а видел где-то». Лизавету Михайловну занял тот же вопрос немного раньше, именно в ту самую минуту, как она вышла к ним, и если б Александр Васильич также пристально взглянул на нее тогда, он, наверно, заметил бы мгновенно набежавший на ее лицо легкий румянец.
— Так заезжайте же, — повторила хозяйка вслед уходившему доктору и вернулась к Светлову. — Виновата, — обратилась она к нему, садясь напротив, — у меня всегда привычка провожать до дверей хороших знакомых.
— Очень милая привычка, — сказал Александр Васильич.
— Вы ведь недавно из Петербурга? — спросила Лизавета Михайловна, помолчав.
— Всего только несколько недель.
— Я думаю, для вас не совсем удобно привыкать к нашему городу после столицы?
— Да ведь это мой родной город.
— Все-таки, я думаю, на первый раз скучаете?
— Отчего? Нет. Ведь мы, по большей части, скуку сами с собой носим, а я, признаюсь, никогда этим не запасаюсь, — улыбнулся Светлов.
— Счастливая у вас натура, — как-то робко выговорила Лизавета Михайловна.
— Как вам сказать? В этом отношении — да, пожалуй.
Они помолчали.
— Вы желали, чтоб я давал уроки вашим детям? — спросил Светлов, видя, что она затрудняется продолжать разговор.
— Да, я давно просила об этом доктора и так рада, что он указал мне на своего же товарища. Знаете, я в таких случаях бываю всегда как-то очень нерешительна… — застенчиво проговорила Прохорова.
— Еще бы! Это такой важный вопрос, — сказал Светлов совершенно серьезно.
— Иные как-то легко к этому относятся, а я не могу, — заметила она, несколько ободрившись.
— И вы совершенно правы. У нас действительно большинство даже и не подозревает, что от учителя зависит… да, почти зависит будущность ребенка. Я очень рад, что встречаю в вас именно такой взгляд, так как только при этом условии могу принять на себя обязанность учителя; в противном случае я всегда отказываюсь…
Александр Васильич пытливо посмотрел на собеседницу: та заметно повеселела.
— У меня, значит, есть надежда, что вы мне поможете, — сказала она мило и просто.
— Сделайте одолжение, располагайте мной, — слегка поклонился Светлов.