— Не предупредивши нас об этом зараньше? — запальчиво спросила «полковница» — и величественно поднялась с места.
— Вот именно он и поручил мне предупредить вас.
— Но… но я не понимаю, как же это так… вдруг? Я полагаю, мы не подали никакого повода вашему отцу…
— О совершенно, совершенно никакого! — поспешил подтвердить Светлов, — напротив, он даже уполномочил меня передать вам, что не желал бы иметь лучших жильцов, так что в этом отношении…
— Так я не понимаю после этого ни вашего дела, ни вашего отца, — перебила нетерпеливо Рябкова.
— Дело очень просто: мы хотим переселиться сами в большой дом.
— Разве ваш батюшка получил наследство? — спросила хозяйка больше раздражительно, чем насмешливо.
Александр Васильич вспыхнул.
— Отец мой всегда рассчитывает только на свою трудовую собственность, которою и распоряжается по своему усмотрению, — сказал он едко, — но я надеюсь, он будет очень рад дожить до той минуты, — если вы имеете в виду какое-нибудь наследство, — когда и у вас будет своя недвижимая собственность.
— Вы, кажется, забываетесь, monsieur Светлов!
Она горделиво окинула его глазами.
— Ровно настолько, насколько позволили себе это вы, — сухо подтвердил Светлов.
Рябкова чуть не до крови прикусила нижнюю губу.
— Я скажу мужу, — ответила она, всеми силами стараясь казаться спокойной, — но не думаю, чтоб он это принял так легко…
— Как бы он ни принял, это до нашего семейства совершенно не касается. Мне, впрочем, очень жаль, что я, по-видимому, принес вам большую неприятность… что роль эта пала именно на меня… но… — Светлов пожал плечами. — Позвольте с вами раскланяться.
— Ах, боже мой! — бойко заговорила Рябкова, переменив вдруг тон и принудив себя улыбнуться, — да к чему же нам с вами так горячиться из-за пустяков? Поссорились немножко — и помиримся. Прошу вас, monsieur Светлов, будьте столько любезны, присядьте на минутку, — пропела она сиреной и опять приютилась на диване.
— К вашим услугам, — вежливо проговорил Александр Васильич и тоже присел на кресло.
— Дела — делами, знакомство — знакомством… не так ли? — начала она, обворожительно прищуривая на гостя левый глаз. — Вы меня не поняли: мне просто хотелось узнать, — мы ведь, женщины, ужасно как любопытны, — отчего ваши переходят в большой дом? Уж не выходит ли замуж Ольга Васильевна?
— Ох нет, совсем не потому. Вы напрасно не спросили у меня прямо о причине. Дело в том, что нам необходимо очистить флигель: я устраиваю в нем школу.
— Так значит, корень-то всего зла — вы? — спросила Рябкова с хитрой улыбкой и таким тоном, как будто этот вопрос совершенно успокаивал ее.
— Да, я… если школу можно назвать злом, — улыбнулся, в свою очередь, Светлов.
— Что это вам вздумалось, monsieur Светлов, брать на себя такую скуку, как школа? В ваши годы, при вашем образовании… помилуйте! да вам здесь, в городе, все открыто настежь, стоит только за…
— Извините меня, — не дал ей договорить Александр Васильич, — мы, кажется, опять касаемся такого пункта, что… что, я боюсь, не пришлось бы нам снова мириться.
— О! да вы настоящий дипломат, monsieur Светлов, — звонко засмеялась хозяйка.- Je gagerai tout ce que jous plaira [16],- наши дамы погибли…
— Разве вы предполагаете в скором времени какую-нибудь женскую эпидемию здесь? — невозмутимо осведомился у нее Светлов.
— Ах, какой несносный! — вскричала Рябкова, очевидно, приходя в восторг и кокетливо гримасничая. — Замолчите лучше или я даже и за себя не ручаюсь…
— Воля ваша, но я совершенно не понимаю, что вы хотите сказать, — молвил Александр Васильич, пожимая плечами.
— Он «не понимает»! Скажите! он «не понимает», — кокетничала хозяйка. — Замолчите, замолчите! Я вам говорю, что даже за себя не ручаюсь…
— Если это, действительно, так опасно, как вы говорите, то мне остается только посоветовать вам… горчичник! — не выдержал Светлов и так безумно расхохотался, как только был способен.
Рябкова, по-видимому, не поняла его.
— Вы наш! Это решено: вы наш! — захохотала она, в свою очередь, грациозно махая руками и снова обнажая их почти до локтя.
Александр Васильич вдруг сделался серьезен.
— Вы очень веселая женщина, — сказал он, вставая, — и мне остается только пожалеть, что между нами такая разница во вкусах… Желаю вам… здоровья!
Светлов сухо поклонился и, не подавая ей руки, пошел к дверям в залу.