Вскоре рассудил Господь Вершитель судеб так, что в одной из далеких стран умер священник из миссионеров, то есть из тех, кто ест и пьет в домах людей, а не в монастыре, и живет, в отличие от монахов, среди своей паствы. И настоятель озаботился тем, чтобы послать меня в эту страну на замену умершему священнику. Тамошние мои единоверцы встретили меня радушно и уважительно. Я выказал свое благочестие и набожность, и они признали меня праведником. Один торговец, которого Провидение лишило благодати иметь сыновей, даже пригласил меня жить в его доме, надеясь, что благодаря моему присутствию Господь отверзнет утробу его жены, как об этом сказано в Библии, и она родит ему мальчиков. Жена его была красивая женщина со стройным станом и высокой грудью. Она любила забавы и развлечения, игры и наслаждения (Боже Милостивый, стоит только вспомнить женщин, как начинаешь говорить в рифму!). Какое-то время я жил у него уютно и вольготно, а потом взбрело мне на ум полюбезничать с его женой и поухаживать за ней. И она ответила на мои поползновения, не смутившись размерами моего носа. Женщинам свойственно искать себе покровителя среди близких и избавляться от него, когда появится кто-то другой. Одна женщина удачно выразилась по этому поводу: «Я опиралась на ближайшую подушечку, а потом нашлась подушка подальше». Я тогда очень радовался жизни и забыл все горести, которые мне довелось испытать в монастыре. Решил вознаградить себя, раз уж представилась такая счастливая возможность, за все, чего был лишен в прошлом, когда работал ткачом, поваром и жил аскетом. Я взял за правило наслаждаться утехами с ней по нескольку раз на дню, как только возникало побуждение и желание, по обыкновению тех, кто женат на порядочной женщине. Сначала считал разы, потом сбился со счета. Муж, человек бесхитростный и простодушный, ни в чем меня не подозревал, занимался своими делами и не мешал нам срывать плоды удовольствий и пить из чаши наслаждений. И, удивительное обстоятельство, достойное быть отмеченным — женщина эта постоянно, при муже и в его отсутствие, ругала свою служанку последними словами и поэтому не боялась, что та донесет на нее. Она могла бы немедленно ее выгнать, как выгнала уже многих слуг, по причине или беспричинно, просто обругав их и обвинив в непочтительности. Таковы странности и причуды женской натуры, которую мужчины никак не могут разгадать.
Короче говоря, я восхищался ее красотой и ее искусными ласками безо всякой опаски, тайно встречался с ней как законный супруг, не заплативший, однако, выкуп за невесту. Счастье меня избаловало, и я уверовал в свою безнаказанность. Тут пришла мне в голову мысль, а почему бы мне не удвоить удовольствие, ведь, чем больше имеешь, тем большего хочется, почему бы, испробовав одно, не испробовать и другое? Это затягивает, как азартная игра, как ставки на бегах [...]{84} Я встретился с одним человеком, о котором слышал как о профессионале в этом деле, ведущем его ловко и умело. Одним словом (оставим в покое рифму и садж‘), я договорился с ним, и он привел ее ко мне. Я тратил на нее то, что собирал со старых и молодых, души которых окормлял. При этом я не обделял вниманием и мою первую возлюбленную, наша взаимная страсть только усилилась. Она тоже требовала подарков: все женщины любят их получать от мужей и любовников. Слухи о моей новой возлюбленной дошли до католикоса, и он велел мне сказать, чтобы я передал ему собранные мной деньги. Я отговаривался, ссылался на разные причины, но он отговорок моих не принимал. Вызвал меня к себе и добился конфискации всего, чем я владел. Меня огорчила не столько потеря моего имущества, сколько расставание с домом праведного торговца, где я ни в чем не знал отказа.
Время, потраченное на то, чтобы выпутаться из силков католикоса, почти стерло в моей памяти прежние радости. Но я горел желанием отомстить ему и прибег к помощи другого католикоса, злейшего врага первого. Между католикосами существует такая же вражда, как и между еретиками. Какое-то время он держал меня при себе, а потом, боясь, что первый причинит мне какой-нибудь вред, отправил меня на военном корабле в отдаленную страну. Не прошло и нескольких часов, как на корабле испортилась какая-то машина, капитан испугался, что мы можем утонуть, и возвратился в порт. Почему-то он решил, что виновен во всем я, и сказал одному пассажиру, что несчастье навлек мой огромный нос. Эти слова дошли до меня, и очень меня удивили в устах одного из тех, кто не верит ни в бессмертие души, ни в крестное знамение, ни в предзнаменования, хорошие или дурные, ни [...]{85}