19 августа во всех подразделениях полка воины с гордостью читали приказ Верховного Главнокомандующего от 18 августа 1944 года. Слова приказа имели прямое отношение и к нам, участникам боев на Сандомирском плацдарме: «… Войска 1-го Украинского фронта, форсировав реку Вислу в районе Сандомира, в результате упорных боев продвинулись вперед до 50 км, расширили захваченный плацдарм на западном берегу Вислы до 120 км по фронту и сегодня, 18 августа, штурмом овладели городом Сандомиром — важным опорным пунктом обороны немцев на леном берегу Вислы». В приказе было отмечено, что н боях при форсировании Вислы и за овладение Сандомирским плацдармом отличились войска генералов Жадова, Родимцева, Анциферова и многих других. «В ознаменование одержанной победы, — говорилось далее в приказе, — соединения и части, наиболее отличившиеся в боях при форсировании Вислы и за овладение Сандомирским плацдармом, представить к присвоению наименований Сандомирских, Висленских и к награждению орденами». Был представлен к наименованию Висленского и наш полк.
С большим воодушевлением была воспринята в этот же день и другая радостная весть: войска 3-го Белорусского фронта вышли на границу с Германией.
— Дошли братья-славяне до немецкой земли! — с гордостью говорили воины. Теперь держись, Гитлер!
В течение второй половицы августа существенных перемен во фронтовой жизни полка не произошло, если не считать небольшого перемещения подразделений по приказанию штаба дивизии на новые оборонительные рубежи-в район Ярославице. С наступлением темноты 21 августа мы приступили к смене частей, расположенных на рубеже Дзеславице, Чижув, Печоноги. Рано утром 22 августа был полностью закончен прием нового участка обороны, на котором полк сменил 292-й гвардейский полк нашей дивизии. Новый оборонительный рубеж вытянулся по фронту до 3 километров. Противник, потерпев неудачу на плацдарме, тоже вынужден был перейти к обороне, но, говоря образно, он, зализывая свои раны, все время свирепо огрызался периодическими артиллерийскими обстрелами переднего края нашей обороны. С наступлением темноты чуть ли не каждые четверть часа повисали вражеские осветительные ракеты в небе. Сильный ружейно-пулеметный и минометный огонь противника не давал возможности успешно проводить ночные поиски, в которых принимали участие наши дивизионные разведчики.
25 августа я получил боевое распоряжение штаба дивизии о переходе в 11.00 и наступление с задачей закрепиться на рубеже Ястшенебец, высота 218,3.
Рассчитывая, что противник после достаточно мощной артподготовки не окажет серьезного сопротивления, я построил боевой порядок полка в один эшелон. И был наказан за излишнюю самонадеянность. Многие огневые точки гитлеровцев оказались неподавленными, и подразделения полка были встречены сильным ружейно-пулеметным и минометным огнем. К исходу дня мы смогли одолеть лишь половину пути, который был определен боевым приказом.
На следующий день я сузил участок прорыва, вывел во второй эшелон 1-й стрелковый батальон, понесший потери больше других, а 2-му и 3-му батальонам придал почти всю полковую артиллерию. Наступавший на правом фланге 2-й батальон атаковал врага смело и решительно и вскоре достиг дороги вблизи селения Ноле. Этому способствовало то, что три станковых пулемета противника, мешавшие продвижению наших стрелков, были уничтожены огнем 76-мм пушек из полковой батареи.
3-й батальон, действовавший на левом фланге, которому была поставлена задача выбить гтлеровцев с высоты 218,3, продвигался медленнее и достиг лишь изгиба дороги Стары-Чижув: огонь противника с этой высоты был сильнее, чем на участке 2-го стрелкового батальона. К тому же случилось непредвиденное: правофланговые подразделения соседа слева — 294-го гвардейского стрелкового полка — почему-то отошли к югу. Воспользовавшись этим, гитлеровцы перешли в контратаку и навалились на 3-й батальон с фланга. Об этом мне доложил на КП майор Чайка и попросил подмоги. У меля возникли два варианта решения: или ввести в бой второй эшелон, или мой резерв — роту автоматчиков и роту ПТР. Посоветовавшись с начальником штаба, я избрал второй вариант. Почему? Потому что 1-й батальон, судя ио всему, придется использовать для усиления 3-го батальона при штурме высоты 218,3. Так оно и получилось. Автоматчики и петеэровцы помогли левофланговой 9-й роте отразить контратаку немцев, а 7-я и 8-я роты вместо с 1-м батальоном пошли на высоту и выбили оттуда противника.
В тот же день всему полку стало известно о подвиге парторга 3-го батальона гвардии старшего лейтенанта Арсентия Коробко. Он неоднократно поднимал бойцов в атаку, пока разорвавшийся вблизи снаряд не засыпал его землей и сильно контузил. А враг нагло и упорно наседал. Парторг с трудом поднялся, отряхнул с себя землю и хотел подать команду, но не смог произнести ни слова: потерял дар речи. Тогда на клочке бумаги, вырванном из блокнота, он написал: «Братья-гвардейцы! Ни шагу назад! Приготовьте гранаты, проверьте винтовки, пулеметы. За нами Отчизна! Гвардия не отступает. Не бойтесь танков. Я с вами здесь. Парторг Коробко». Записка, как боевая команда, передавалась из рук в руки. Гвардейцы дружным огнем отбили вражескую контратаку.