Гвардии рядовой Леонид Крюков вел огонь из ручного пулемета по атакующим немцам и заставил их залечь. Но в этот момент осколком вражеской мины повредило пулемет. Гитлеровцы вновь пошли и атаку. Молодой воин-комсомолец отбился от них гранатами.
В отражении седьмой, и последней в тот день, вражеской контратаки пришлось участвовать и командиру полка, и всем, кто находился рядом с ним на командно-наблюдательном пункте. Дело шло к вечеру, и мы уже думали, что противник, понесший в бесплодных контратаках немалые потери (впрочем, и в полку было много убитых и раненых), успокоится хотя бы до утра следующего дня. Но нет! Опять начался артиллерийский, и минометный обстрел, опять тучи песка поднимались в воздух и медленно оседали, засыпая окопы и траншеи.
А потом гитлеровцы выбили наши роты из первой траншеи и завязали бой на второй. Положение стало критическим. Командир полка гвардии подполковник П. Р. Панский приказал помощникам начальника штаба гвардии капитанам Белоусову и Егорову собрать всех, кто находился на КНП и кто способен был держать оружие.
Собралось человек около тридцати, больше трети из них - офицеры. Бой шел буквально в двух-трех десятках метров, и им потребовалось всего две-три минуты, чтобы преодолеть это расстояние. Они воспользовались тем, что противник не мог в эти минуты вести артиллерийский и минометный огонь, боясь поразить своих, и потому сблизились с врагом для рукопашного боя, не потеряв ни одного человека. Но когда, отбросив немцев за первую траншею, возвращались обратно, то недосчитались в группе больше десяти человек.
В последующие три дня гитлеровцы также не давали нам покоя. Видимо, им было приказано во что бы то ни стало сбросить советских бойцов с острова в Днепр. Не буду описывать этих жарких боев. Скажу лишь, что гвардейцы сражались храбро, держались стойко, геройски! В эти дни отличились офицеры коммунисты Белый, Чмелевский, Березовой, Митин, Струзман, Зиборов, старшина Сыромятников, старший сержант Гарусов, сержанты Ипатов, Иванов, рядовые Савин, Карпов, Жодин, Филимонов, Крысин, Медведев... Да разве можно всех перечесть!
Героиней боев на Каске по праву можно назвать и санинструктора комсомолку Аню Плеханову. Она вынесла десятки раненых с поля боя, сама была дважды ранена, но не покинула остров, хотя ей предлагалось это сделать.
В эти дни я потерял своих боевых друзей гвардии капитанов Белоусова, Егорова и агитатора полка гвардии капитана Клюева, с которыми я бок о бок сражался в Сталинграде и на Курской дуге. Особенно горькой была для нас гибель командира полка подполковника Петра Романовича Панского, возглавившего в критический момент боя 6 октября одну из контратак наших бойцов и сраженного пулеметной очередью гитлеровцев.
7 октября по приказу командования наши подразделения оставили остров Каска и вернулись на левый берег Днепра. Здесь бойцы увидели номер нашей дивизионки "Героический поход" за 5 октября. Вся ее первая полоса, озаглавленная "Остров героев", была посвящена гвардейцам, храбро сражавшимся на Каске. С тяжестью на сердце отправлялся я по вызову в штаб дивизии, я который раз переосмысливая все, что случилось на острове.
Только после войны мне стало известно, что, по замыслу командования фронта, наша армия вынуждена была вести эти тяжелые, кровопролитные бои с гитлеровскими оккупантами в районе Кременчуга для отвлечения противника от проводившейся большой операции по захвату плацдармов на правом берегу Днепра, значительно ниже по его течению, в районе Мишурина Рога.
Вместо погибшего подполковника Панского командиром полка был назначен я, а начальником штаба стал гвардии капитан Василий Васильевич Такмовцев. Не скрою, в душе я испытывал чувство гордости - шутка ли, стать командиром полка в двадцать четыре года! И хотя на фронте молодость не служила препятствием для назначения и на более высокие должности, было приятно, что командование оказало мне такое доверие. И сразу же родилось желание сделать все, чтобы оправдать его. Оправдать можно было только одним - еще лучше воевать, еще крепче бить врага. Вспоминаю, что при этом даже мысли не было о том, что не справлюсь. Во-первых, к этому времени я уже был не новичок в боевых делах. Два с лишним года войны дали и опыт, и закалку, и готовность взять на себя ответственность. Да и в самые трудные дни Сталинградской битвы мне пришлось временно командовать полком. Во-вторых, самолюбие молодости не давало отступать. Как это - не справлюсь? Должен справиться! Других мыслей не было.
На фронте не только быстро решается вопрос о назначении на должность. Там быстро проходит и процесс вхождения в нее. А поскольку мне уже неоднократно приходилось замещать командира полка в трудные боевые дни, то я освоился с новыми штатными обязанностями без особого труда.
В ночь на 9 октября 1943 года полк совершил переход по маршруту Максимовка, Недогорка, Песчаная, Белая Кохтовка, Христиновичи и к утру сосредоточился в районе хутора Плескочинка. Через сутки, совершив новый марш, мы прибыли к месту дислокации - в район Стогцовки на левом берегу Днепра.
Советские войска к этому времени на ряде участков уже форсировали Днепр и создали на правом берегу реки значительные плацдармы. На Днепре были построены понтонные и паромные переправы.
5-я гвардейская армия после почти 100-километрового марша вниз по течению начала переправу через Днепр несколько севернее Мишурина Рога и занимала позиции на правом берегу реки в районе Дериевка, Куцеволовка. Наша дивизия приняла полосу от 110-й гвардейской дивизии, которой командовал гвардии полковник М. И. Огородов.
289-й гвардейский стрелковый полк в полном составе, включая оперативную группу артвооружения (кроме основных тылов), переправился за ночь на правый берег Днепра и в 3.00 14 октября сосредоточился в одном километре юго-западнее Лимана.
Вместе с другими полками нашей дивизии мы участвовали в боях по расширению плацдарма в районе населенных пунктов Дериевка и Куцеволовка.
Перед наступлением на село Куцеволовка группа бойцов из семи человек получила задание ночью пробраться к фашистам в тыл и выявить расположение огневых точек. К утру разведчики должны были вернуться. Но утром пришел в полк лишь один человек. Выяснилось, что разведчики, завязав бой, захватили три хаты и оттуда не уходят. Они лишь прислали связного, чтобы доложить о результатах разведки.
Я приказал поднять в атаку первый батальон, и фашисты были выбиты из большей части села.
В этом бою отважно сражался комсомолец рядовой Иван Ярцев. Вскоре партийная организация приняла его в свои ряды. Впоследствии Иван Ярцев был ранен, вылечился и вернулся в родное подразделение.
* * *
В середине октября 1943 года после мощной артиллерийской подготовки дивизии первого эшелона 32-го и 33-го гвардейских стрелковых корпусов повели наступление на передний край обороны немцев. Разгорелись ожесточенные бои. Вклиниться удалось лишь на 1,5 - 2 километра, прорвать же линию вражеской обороны на всю глубину, несмотря на большие усилия, наши войска не смогли. Создавшаяся ситуация грозила неблагоприятно повлиять на развитие всей фронтовой операции. Требовались срочные меры, чтобы выправить положение и обеспечить выполнение общей боевой задачи. И они вскоре были приняты.
Ночью соединения армии нанесли неожиданный удар по врагу и прорвали его оборону. Успехи могли быть и более значительными, если бы не испортившаяся погода. Осеннее небо заволокли тяжелые свинцово-серые тучи, почти беспрерывно лил проливной дождь. И без того изрытые и изъезженные фронтовые дороги размыло ливнями, почва, перенасыщенная влагой, разбухла. Продвигаться в таких условиях было неимоверно трудно. Люди быстро уставали. Так было везде, во всех дивизиях и полках. Но несмотря на распутицу, непрекращающееся сопротивление врага, мы упорно шли вперед. Пытаясь приостановить продвижение 5-й гвардейской армии, немецко-фашистское командование перебросило в помощь изрядно потрепанным частям 6-ю танковую и 376-ю пехотные дивизии. Немцам удалось замедлить наступление некоторых частей 5-й армии, в том числе 97-й гвардейской стрелковой дивизии и нашего полка.