Нелли, слегка смущаясь, тронула супруга за плечо.
– Альберт, расскажи нам, если что-то знаешь. Потому что мы и в самом деле ничего не понимаем.
– И это, кстати, вполне правильно, – внезапно добавил Алжернон, – вам не положено, это часть вашего наказания. Вы находитесь в мире, о котором ничего не знаете.
– Да ладно, – махнул рукой Эм, – если уж подсадили к ним человека, который все это время провёл в Тени Страха, и потому наслушался всякого о Любви и её Тени, то пусть и эти послушают. Может, получше поймут, где они оказались и что их дальше ждёт.
Альберт кивнул и начал:
– Как и сказали господа стражники, фактов у меня нет, я наверху не бывал, но слышал о них многое. Светлые ведь – это, по сути, высшая администрация всего этого мира, причём не только Любви и её Тени, но и Страха.
– Это ещё как? – прижала руку ко рту Люси.
– Вполне логично. Ведь в Страхе и его Тени грешники отбывают наказания, соответствующие своим проступкам. Определяют эти наказания именно высшие чины администрации Страха. Не сажать же на такие должности отморозков каких-нибудь! Нет, нас судят суровые, но справедливые люди. Это те из Светлых, кто по характеру более хладнокровен, и кому это, по-своему, нравится. Ведь определение наказаний – это не признак садизма, это признак того, что человек умеет наказывать так, чтобы назначенные страдания вытащили душу выше и она очистилась от грехов. Из Светлых же выбираются и официальные судьи, опять же, те, кому эта работа по душе, иначе смысла не будет. Но таких судей мало, всего несколько сотен, а нас, грешных, миллиарды, и потому большинство так и сидит в Тени Страха долго, очень долго. Поэтому, даже если человек искупил все свои грехи, он остаётся здесь, ведь он не может просто взять и сам перенестись на сторону света, для этого его должны официально оправдать. Или… неофициально, ведь, технически, способностью оправдывать обладает любой Светлый вообще.
– Час от часу не легче, – пробормотала Люси, прижимая Джоанну поближе к себе.
Та не особо возражала, но и восторга не проявила, просто продолжая внимательно слушать.
– Поцелуй Светлого – и не надо так на меня смотреть, поцелуй в любое место, например, в щеку, или в лоб – автоматически отпускает все грехи поцелованному. Такова уж их сила.
– И все? – вздернул брови Суини, – так просто?
Альберт саркастично взглянул на него исподлобья.
– Конечно, просто! А как иначе-то? В мире же вообще не бывает сложностей!
Он слегка закатил глаза и продолжил:
– Да, просто. Для грешника. А вот для Светлого – не особенно. Потому что он или она должны четко понимать, кому отпускают грехи. Во-первых, они прекрасно понимают, что это жульничество, и не используют эту способность в корыстных целях, чтобы помогать тем, кто такой помощи не достоин. Во-вторых, если они отпустили грехи тому, кто их сам ещё не искупил, вина просто переходит на него, и искупать её должен уже сам Светлый. Так что если кто-то из вас понадеялся сейчас получить поцелуй Джоанны, подумайте ещё раз.
Судья, чьи глаза загорелись мыслью минуту назад, неохотно опустил голову. Как бы там ни было, откровенного зла приемной дочери он не желал.
– Но… если мы все здесь, и нас выпустили из Страха, разве это не означает, что мы искупили все свои грехи? – робко поинтересовалась Люси.
– Нет, конечно. Иначе вам бы не устраивали испытаний. Наказания Страха – это только часть всего. Далее следует главное – Вы должны осознать каждый свой грех и раскаяться в нем. Иначе смысла во всем этом нет. Только после раскаяния и прощения душа становится свободной.
– Прощения? – нахмурился Суини.
– Конечно. Особенно в том, что касается чужих смертей, что, как я понимаю, как раз ваши случаи. Так, на чем я остановился? Ах, да, все непросто. Именно поэтому Светлые не разбрасываются подобной силой. Их пускают сюда лишь при определенных причинах и основаниях, их тщательно готовят, чтобы здесь их никто не заметил, так как чины Страха, даже те, кто на самом деле Светлые, будут им препятствовать, ведь они в первую очередь честны, и работу свою выполняют на совесть. Если их работа состоит в том, чтобы удерживать души во грехе, всякий раз ввергая их в ещё больший мрак, лишь для того, чтобы те, достигнув определенной глубины, все-таки одумались, они будут это делать… Но в целом, при согласии Светлой стороны, Светлые могут проникнуть сюда и забрать кого-то из… – Альберт осекся, услышав, как смеётся Эрик Дестлер.
– Прошу прощения, что прервал рассказ, – произнёс он, отсмеявшись, – но это действительно очень весело: Вы сказали, что их не должны здесь заметить?
– Но нас предупредили о прибытии Джоанны, да и прибыла она не то, чтобы незаметно… С лучом света с неба на пол грохнулась, – пробормотала Нелли.
Это невозмутимого Альберта откровенно удивило.
– Ничего себе! А вот это и вправду крайне неожиданно… Может, она без разрешения прошла… Хотя, если вы говорите, что вас предупреждали о её прибытии, значит, вряд ли… Тогда, возможно, у них что-то в механизмах перемещения поломалось? Где-то произошёл какой-то сбой? Кстати! – вдруг вскинулся Альберт, – а она что, одна прибыла?
– Ну, да, – подтвердил Суини.
– Значит, точно сбой, причём немалый. У них, поди, теперь все Светлые на ушах стоят.
– Почему?
– Да потому что суть Светлых в любви, в том, что они пары. Они практически все делают вдвоём, а уж спускаться в Страх в одиночку им просто категорически запрещено. Один из них всегда выполняет миссию, а другой находится рядом и оберегает первого. Так что следом за вашей девочкой сюда должен был грохнуться её супруг.
– Наверняка он пытался, – внезапно вмешался Эм, – но мы практически сразу начали испытание, и пространство дома оказалось замкнутым. Даже Светлый не смог бы сюда войти. Так что приходится нашей девочке отдуваться в одиночку. Хотя, надо полагать, её возлюбленный теперь места себе не находит, пытаясь найти к ней дорогу… Все-таки, миссии по спасению чьих-то душ – дело опасное…
– Особенно, коли среди вас нет безгрешных, и просто прийти, поцеловать, и увести человека она не может. Значит, она должна либо помочь тому человеку искупить свои грехи, либо принять их на себя, и самостоятельно понести наказание за них. Либо… воспользоваться старыми лазейками, что тоже не особо безопасно.
– Лазейками? – заинтересовался Тоби.
– Этот мир так же стар, как и людской, и даже старше. Он тоже когда-то был темным и мрачным, и справедливость была далеко не в столь большом почете, как ныне. С давних времён все ещё сохранилось немало ритуалов, с помощью которых можно делать самые разные вещи. Например, если грех не получается искупить по каким-то причинам, его можно отменить.
Глядя на несколько пар широко распахнутых от удивления глаз, Альберт продолжил:
– Во всяком случае, я так слышал. Но это довольно сложно, и направлено на точечные случаи. Например, можно завязать преступление не на человеке, а на его оружии. Если, скажем, убийца должен был убить одного человека, а убил другого, то можно тем же оружием убить чудом спасшуюся первую жертву, и второй грех как бы заменит первый.
– И в чем тут смысл? – нахмурился судья, – убийство-то все равно будет.
– А вот этого я не знаю, – пожал плечами Альберт, – просто слышал, что такое до сих пор бывает.
– Бывает, – подтвердил Алжернон, – и это работает, если новое убийство тем же оружием совершает кто-нибудь другой. В темные времена это было нормальным – скинул свой грех на другого и пошёл. Также, кстати, поступали не только с убийствами, но и с воровством, грабежами, изнасилованиями, если обстоятельства позволяют. Сейчас, конечно, подобные вещи не особенно приветствуются. Хотя Светлые иногда так делают. У них даже особая схема есть на такой случай – они прибывают сюда заранее, и ставят себя в позицию наказанного, отбывая наказание за будущее преступление, которое они ещё только совершат, спасая этим кого-то другого.