Черт, клянусь вам, я получил ответы на свои вопросы, и трижды проклял себя за то, что их задал. После того, как Денис ее бросил, она возненавидела мужчин. Я практически погасил огонь ненависти в ее глазах с помощью любви, но иногда он вспыхивал, испепеляя ее прекрасный взор, и вот тогда наш мир горел дотла. Но все-таки, может я и хвастаюсь, но я уверен, что я ее исцелил. От душевных ран и горя. Я до сих пор горжусь этим, потому что помню, как наш общий с ней друг сказал:
- Держись за него, Клементина! Не отпускай его. С ним ты будешь как за каменной стеной! - эту фразу я запомнил на всю жизнь. Как и она. Я помню, как она смутилась. В конечном итоге, наша пара нравилась всем, и такие слова просто нельзя стереть из памяти. Проклятая память практически не стирается. Дрянь такая.
Но до встречи со мной, Клементина повстречала Дениса, а после него была ее подруга Барбара. Ненависть к мужчинам в моей будущей невесте была столь велика, что она решила «уйти в подполье» - попробовать лесбийскую связь. И она ее попробовала. Сколько у нас было откровенных разговоров - не сосчитать! Но о том случае она вспоминала только вскользь и ограничивалась парою слов. К моему великому негодованию. Мужчины поймут о чем я!
Однажды, когда мы с ней изрядно напились, я снова завел речь о ее истории с Барбарой, и под воздействием алкоголя, она раскрыла мне один женский секрет: девочки любят целоваться друг с дружкой, даже если у них и есть парни. Барбара учила ее целоваться!
- Она сказала мне, - «Клеменс, давай поцелуемся! Я научу тебя целоваться так, что твой будущий муженек охренеет!»
- А ты? - спросил я, слушая ее предельно внимательно.
- А что я? - моя пьяненькая, обнаженная девочка развела руками. - В который раз прокляла Дениса и всю вашу расу (тут она, шутя, ударила меня локтем), и - поцеловалась с ней. Ну а потом завертелось, ты же понимаешь...
- Нет! Так не пойдет! Рассказывай! Давай! - взмолился я, начав осыпать ее тело поцелуями.
Но она была непоколебима, и я так никогда и не узнал конец той истории. А жаль.
Барбара научила ее многому. И если бы, я встретил ее в то время, когда мы с Клеменс жили вместе, то ей-Богу, я бы расцеловал ее за те знания, в которые она посвятила мою девушку.
После Дениса и Барбары, после неудачной любви и удачного лесбийского опыта, после пребывания в аду Приюта для Сирот, после потери родителей и тяги к жизни, она наконец-то встретила меня. Но это уже совсем другая история, которую я расскажу вам чуть позже. Эта история - запутанный клубок. Держи меня за руку крепче, мой друг. Здесь легко заблудиться. А выйти из этого лабиринта Любви и Ненависти будет очень сложно. Так что, не отвлекайся. Самое интересное впереди!
Глава 4.
Детство в клетке.
Мои воспоминания о первых трех годах жизни с Лорой и Филиппом - очень розмыты. Я помню только боль от постоянных уколов в глаза, крики моих родителей, которые явно ссорились из-за меня, и жизнь в клетке, где они меня прятали от посторонних глаз. Как же я ненавидел эту клетку. О! Это я помню хорошо! Она была маленькой, тесной и предназначалась для какого-то домашнего зверька, никак не для содержания в ней маленького мальчика.
После того, как мои белые глаза без зрачков превращались в нормальные человеческие, после очередного болезненного укола, я замечал искорку любви и нежности в их глазах - маленький проблеск надежды для меня. Они вытаскивали меня из клетки, и кормили. Я ел рядом с ними. Они брали меня за руки, и мы молились. Благодарили Богов за пищу, мать их. Потом опять клетка.
Я пытался с ними говорить, но они мне не отвечали. Это было похоже на некий бойкот. Только вот кто объявляет бойкот своему ребенку?
Я не прошел все-таки, их чертов тест на дальтонизм, несмотря на все попытки «Мракобеса» контролировать мои глаза. Эта жгучая смесь была способна только на то, чтобы маскировать их ото всех. Доктор Мелор только подогрел страхи моих родителей, сказав им о том, что видел объявление о награде в триста монет, которую якобы присудят тому, кто доставит Люку Криспо Мальчика с Белыми глазами. Президент искал меня. Искал, чтобы казнить. Родители знали, что так будет, но до последнего надеялись, что мне удастся как-то избежать этой страшной участи. Хотя, признаюсь честно, я не знал, беспокоятся ли они обо мне или же - о своей шкуре.
Поэтому они прятали меня. Практически ото всех. За исключением доктора Мелора и нескольких соседей, обо мне не знал никто. Проблемы начались, когда я пошел в школу. Но об этом чуть позже.