- Давай сменим тему, Люми. Как там твое поступление? Готов пополнить ряды молодых массажистов? - улыбнулся он мягко. Он был одним из немногих, кто знал, куда я поступаю и зачем. Эффект сработал и я немного расслабился. Я стал поближе к нему, тоже стал рассматривать бескрайнее небо, которое понемногу заволакивалось тяжелыми, серыми тучами.
«Это плохой знак» - подумал я.
- Я вчера просмотрел эту книгу. Ну, ту - помнишь, которую я тебе показывал?
Толстый фолиант назывался - «Прелести профессии: Массажист», который Филипп где-то откопал и подарил мне. Все 400 страниц были исписаны многочисленными дифирамбами в сторону этого ужасного, трудного мастерства, главными постулатами которого были:
1 - это принесет мне большие деньги (что, в итоге окажется неправдой) и 2 - гласил, что работая массажистом, я спасу жизни сотни людей. Это тоже оказалось наглой ложью. Но что-то меня все-таки заинтересовало, потому что я прочел ее от корочки до корочки за одну ночь и, плюнув на свои принципы, все-таки решил поступать.
- Угу, - отстраненно кивнул Ден. - И что в этой книге?
- Там говорится, как съесть слона, - решил я проверить его блуждающее внимание. И оказался, как всегда, прав:
- Угу, - повторил он отрешенно.
Я сильно толкнул его в плечо.
- Эй! Ты меня не слушаешь!
Он повернулся ко мне и снова улыбнулся.
- Прости. Я просто думаю, что меня ждет дальше. Волнуюсь немного.
- Понимаю.
Потом, спустя полчаса слезливых, а иногда и счастливых воспоминаний, мы обнялись и попрощались. Когда мы разошлись в разные стороны Красного Ручья, он обернулся и выкрикнул мое имя. Я оглянулся, и в последний раз посмотрел на своего друга.
- Помни! - кричал он. - Я люблю тебя как брата. Я буду скучать, Люми!
Я крикнул в ответ, что тоже люблю его, помахав на прощание рукой. Слезы блестели на моих глазах.
***
Представьте, что вы - невезучий таракан, которого поймал хулиган - парнишка, и засунул в коробку к еще сотням таких же тараканов. Вы осматриваетесь вокруг, видите таких же жертв и понимаете, что скоро вам придет конец. Ведь скоро вернется маленький садист, и повыдергивает вам всем ножки. Но вы ошибаетесь. Мальчишка придумал другой вид кары для вас и ваших соплеменников: он поджигает коробку, и вы потихоньку начинаете плавиться в этом аду. И вы начинаете думать - «А как же мне выбраться из этого дыма? Я же хочу жить!». И тут, сосед-таракан поворачивает к вам свои усики, и советует подумать. Неторопливо, ведь от этого зависит ваша жизнь.
Вот, что мне напомнил мой вступительный экзамен. Вместо тараканов - уставшие и неряшливо одетые абитуриенты (среди которых и я), которые хотят сдать экзамен как можно успешнее, потому что поступить может только 16 человек. Маленький мальчик-садист - это экзаменатор Кларсон - самый строгий учитель из всех, которые встречались мне в жизни. Каменное выражение лица, сверкающий, яростный взгляд и желтые зубы - самые запоминающиеся приметы этого типа. На протяжении всего экзамена (а это ни много, ни мало - целых два часа), он будет следить за каждым нашим движением, в сотый раз, напоминая нам о том, что за списывание он может выгнать из зала. И действительно, за весь экзамен он вышвыривает 15 студентов. Трое потом покончили с собой из-за этой неудачи. Всего же нас 50 человек.
Ну а насчет моего выражения - «поджигает коробку», то наступило лето, и все мы, действительно, практически плавились в бетонном мешке, где проходил экзамен. Здесь не стояло ни одного кондиционера. Некоторые девочки просто падали без сознания из-за духоты, и Кларсон грубо вытаскивал их из тесной экзаменационной коробки. Думать в таких условиях было практически невозможно. Но мне не оставили выбора. Я хотел поступить и намеривался сделать для этого все возможное. Кларсон медленно передвигался между рядами с потливыми абитуриентами и то и дело заглядывал под парты. Он тщательно искал шпаргалки.
- На все про все у вас 2 часа. Начинайте! - крикнул он, и свистнул в специальный свисток. Мы начали писать.
Билет состоял из тридцати вопросов. Первые 10 мне дались без особых трудностей. Я уже немного знал теорию массажа и быстро расправился с вопросами о предназначении, целях и задачах этого мастерства.
В душном помещении было тихо, как в склепе. Тишину нарушал лишь звук царапания ручки об бумагу. Никто даже не кашлял. «Так...11 вопрос. Что тут у нас?» - дальше вопросы ставали только тяжелее. Некоторые сопровождались рисунками. Где-то после пятнадцатого, я вдруг начал паниковать. Из головы вылетело все, что я учил на протяжении 2 месяцев. В руках затряслась ручка, и потемнело в глазах. Но не прошло и двух минут, как мой мозг каким-то образом расслабился и вернулся в прежний ритм работы. Я закончил писать раньше всех. Кларсон, забирая листок из моих рук, внимательно изучал меня своим коронным, холодным взглядом.