- Проснись и пой, птичка! - заорал мне на ухо Бен, и я тяжело вздохнув, спустил ноги на мягкий ковер. Да, с приездом Ларри у нас появился ковер. И еще много полезных вещей. Правда, он всегда напоминал нам, что это он их привез.
- Убавь звук, Бен! - полузакрытыми и еще сонными глазами я поискал Ларри. Тот сидел за кухонным столом, в красивом белом смокинге, и активно поглощал завтрак - аппетитно пахнущую яичницу и жареное мясо.
- Ты проспишь первый урок, Люми! - сказал он, продолжая чавкать. Пережеванное месиво не удержалось у него во рту и упало назад в тарелку. Неловко ойкнув, Ларри жирными руками вернул добычу обратно в пункт назначения. Я скривился и отвернулся от отвратительного зрелища.
«Свинья».
Лязгающие звуки стали тише. Бен убавил громкость своей адской машинки. Он присел рядом со мной и, обняв за плечо, спросил:
- Ты готов? Там будет куча дырок...
- В нашей группе всего одна, - ответил я, развеяв его мечты в прах. Я встал с кровати и, шатаясь, пошел делать себе кофе. Это был единственный наркотик, который я употреблял. Жить без него не мог.
- Всего одна? Это что, та выскочка?
- Угу. Ларри, твою мать, где кофе?
- Бен вчера все выпил. Я тут не при чем, босс, - он театрально отсалютовал мне.
Проигнорировав мой обвиняющий взгляд, здоровяк Бен сел за стол, и начал есть из тарелки Ларри. Того это ничуть не смущало.
- Вот нам не везет. Одни уродины вокруг, - дал свое заключение сложившейся ситуации Бен. - Ларри, ты хоть кого-то уже трахал?
«Животное. Прыщавое лицо (несмотря на возраст), грязные, длинные волосы и засаленные уши, немытые руки... Бен, а кого трахал ты с такой внешностью?».
Ларри продолжал есть. Он облизал тарелку и отставил ее в сторону.
- А как ты думаешь? - спросил он.
- Я думаю, что ты - девственник. А, Люми, а ты как считаешь? Наш миленький паренек - девственник или нет?
- Отстань от него, Бен.
«Это еще хорошо, что он не знает обо мне. Я ведь тоже девственник».
Ларри, ничего не сказав, резко встал, бросил грязную тарелку в раковину, злобно посмотрел на Бена и вышел из комнаты. Он шмыгал носом. А ведь насморка у него не наблюдалось.
- Зачем, Бен?
- Черт, я просто хотел пошутить. Он расплакался?
- Да.
- Незадача, - констатировал он. - Ладно, собирайся. У нас сегодня первый учебный день и нам нельзя ударить в грязь лицом. Кстати, а ты случайно не девственник? - засмеялся он.
- Конечно, нет. У меня уже было...
«Наглая ложь. Но необходимая».
- Да ну? - оскалился Бен. - А я спал с двумя сразу, - гордо заявил мой сосед.
Почему-то я в этом очень сомневался. Мужчины, что тут сказать. Уж чем-чем, а сексуальной жизнью хвастаться мы любим. Даже если ее нет.
*** Я думал, что нас начнут учить массажу уже в первый день. Но я глубоко ошибался. Потянулись скучные и серые будни обучения теории, которая лежала в основе практики. Уже тогда в моем мозгу завертелся червь сомнения о правильности выбора профессии. Когда тебе говорят, что ты до конца жизни будешь работать стоя, пыхтя над пациентом и тем самым ломая свое собственное здоровье, и что к старости лет тебе понадобится собственный массажист - охота учиться отпадает сама по себе. Кроме теории массажа, в первые три месяца моего пребывания в Медицинском Центре, нас учили анатомии, физиологии, гинекологии (да-да), латыни, и кучи других предметов, которых я уже и не вспомню. Затеряться со своим дальтонизмом среди учеников, имеющих огромные проблемы со зрением, было проще простого. На некоторое время я даже прекратил принимать «Мракобес», тем самым избавив своих родителей от излишних затрат, а себя от наскучившей боли. Никто не обращает внимания на твои странные глаза, когда у некоторых других студентов их вообще нет, или у них есть еще более весомый дефект зрения. При соседях я всегда старался принимать «Мракобес». Конечно же, они этого не видели и ни о чем не догадывались.
Кстати, о родителях. Отправив меня в место, которое они называли - «спокойный край» и, избавив себя от излишних тревог, они успокоились, и просто забыли обо мне. Бывали дни, когда «Мракобес» вообще не доходил до меня. Мне не звонили и не спрашивали - «Как дела?», а о письмах я вообще молчу. В принципе, я за ними тоже не очень скучал, но все же бывали дни, когда мне становилось ужасно одиноко, и я плакал в подушку, пока Ларри мирно спал, а Бен пропадал с бабами. Те бабы были такие же «красивые», как и сам Бен.