- В чем дело? - спросил я.
- О чем ты? - отозвался мой напарник. И тут мой взгляд упал сначала на Клитча, а потом на учителя, и я прыснул от смеха.
Плавными и ритмичными движениями, обе его руки задевали не только поверхность бедра, но и гениталии учителя. Парус трусов Берча поднялся вверх и вбок, в сторону Клитча, который продолжал массировать не только бедро, но и все остальное - то, что было немного выше. Берч снова застонал. Я уже не знал, спит ли он, или симулирует, но то, что ему было хорошо, я видел невооруженным взглядом.
- Клитч, ты это...- я еле сдерживался от смеха. Слезы застилали мне глаза.
- Почему он стонет, Люми? Ему нехорошо? Я что-то делаю не так?
Я уже не мог сдерживать себя и засмеялся во весь голос. И тут, смазанная массажной мазью рука Клитча в очередной раз съехала с бедра учителя, и его трусы окрасились мужской жидкостью.
- Сиенна! - вдруг заорал он. - Еще, Сиенна! - он внезапно открыл глаза, вскочил и с недоумением уставился на меня. Я же валялся под массажным столом, корчась от смеха и заливаясь слезами. Он перевел взгляд на бедного Клитча. Тот не понимая, что произошло, вытирал липкие руки о белоснежный халат. Учитель перевел взгляд на свои трусы и все понял.
- Вон! Идиоты! Вон отсюда! Пошли прочь! - заорал он на нас.
Я заикался и плакал от смеха.
- Мы... мы ... вам больше не нужны, учитель? Я могу оставить вас с Клитчем наедине.
- Пошел прочь! Забери этого извращенца с собой!
С того дня мистер Берч ко мне не приставал.
***
Второй год моего обучения прошел в такой же скуке, как и первый. Если бы не учеба, я бы вообще расклеился. Помню, как хотел наглотаться таблеток. До прибытия в мою жизнь чуда оставался еще год, но я-то этого не знал, и нафантазировал себе, что меня так никто и не полюбит. И хотя, я привык к такому состоянию, одинокими вечерами мне хотелось выть от горя.
В общаге я приобрел статус изгоя - замкнутого и нелюдимого, который смотрит только фильмы ужасов, постоянно пьет, но каким-то чудом держится на плаву и претендует на красный диплом.
Инаковидящих продолжали арестовывать по всей Яркой Радуге. Из телевизора я узнал, что мой старый друг Ден получил новое звание за то, что помог в поимке трех дальтоников. Теперь он ходил по Яркой Радуге в золотом костюме и с великолепной тростью из редких костей давно вымерших слонов. У него была даже кличка - Охотник на Зверей. Само собой, под этим термином значились Инаковидящие. Когда я был на первом курсе, он часто мне звонил, но со временем его звонки стали реже, а потом вообще прекратились. Когда я видел, как он тыкает очередной отрубленной головой недавно пойманного дальтоника в видеокамеру, заявляя на всю Яркую Радугу о своей невиданной жестокости, я сплевывал слюну отвращения и негодования на пол, после чего выключал телевизор. Неясное чувство тревоги росло во мне, пуская свои гнилые корни в мою душу, где еще теплился маленький лучик старой дружбы. Но он же обещал! До определенного времени я думал, что обещания и клятвы данные людям нельзя нарушать.
Я продолжал учиться. Он продолжал убивать. Где-то далеко-далеко, Клементина окончила школу, которую предоставлял Приют для сирот, и сидела у окна - затонувшая принцесса в глубинах своих мрачных мыслей о дальнейшей жизни.
У нее зазвонил телефон. Она посмотрела на дисплей и улыбнулась. Звонил ее старый друг Клитч.
Яркая Радуга завибрировала.
- Алло! Клитч! Как же я рада тебя слышать! Что? Ты что там пьян? А что вы празднуете? День рождение? Молодцы! А с кем? Люмьен Жалле?
Яркая Радуга вздрогнула в последний раз и затаила дыхание, ожидая ее решения. А потом, она засияла всеми своими красками. Клитч убедил Клементину поступать в Медицинский.
Глава 9 Выбор.
Бледное, опустошенное болью лицо Норы показалось в дверном проеме, и Ден тут же вскочил с кресла, чтобы успеть подхватить ее за локоть и усадить на свое место. Она дрожала всем телом, и когда он прикасался к ней, эта дрожь передавалась и ему. Он почувствовал, что сейчас заплачет. Неприятный, но уже обыденный ком в горле начал болезненно пульсировать.
От прежней красоты его девушки не осталось и следа: болезнь разрушила ее волосы и зубы, а потом практически съела кожный покров лица. Ден погладил ее по голове и ощутил, что череп под его пальцами продавливается внутрь. Нора болезненно скривилась.