- О, нет, парень. Я хочу предложить тебе нечто действительно ценное, - и он игриво подмигнул Дену.
- У меня все есть... Мистер Криспо, если честно я немного спешу, поэтому не могли бы вы сказать, в чем дело? Зачем вы меня вызвали? Ответа не последовало. - Извините, но мне нужно идти к Норе... У нее сегодня какая-то операция. Может им удастся...
Он хотел, как можно поскорее покинуть этот душный кабинет, где из мебели был только дубовый стол и два кресла. Стены были из толстого, пуленепробиваемого стекла, так что когда кто-то попадал в этот кабинет, то у него складывалось впечатление, что он побывал в стеклянном гробу. Здесь вершились судьбы. Но на свою судьбу ему было плевать. Сейчас его мир вертелся только вокруг одного человека. Он встал и направился к двери.
- Если вам нечего сказать мне, я, пожалуй, пойду.
- Я могу спасти твою жену, - эти слова, как выстрелом поразили Дена в самую спину, когда он уже схватился за дверную ручку. Ему показалось, что она обожгла ему руку.
Ден повернулся и ошарашенно посмотрел на Президента. Все тот же напыщенный, самовлюбленный человек стоял перед ним. Не Бог и не волшебник. Просто высокий, красивый джентльмен в черном фраке и золотой короне.
- Что вы сказали?
Игриво - лукавая улыбка не сходила с лица Криспо.
- Это невозможно. Брома нельзя изгнать из тела пациента, - голос Дена предательски дрожал. «Если этот парень просто играет со мной такими вещами, то я его убью».
Президент продолжал молчать. Он лишь внимательно наблюдал за Сколфидом. Тот, обреченно вздохнул, и снова уселся на прежнее место.
- Я слушаю.
- Ты же знаешь, что я дружу с Богами, верно?
- Да.
- Так вот у них есть лекарство.
- Что? Так, тогда я не пойму... Почему же они ним не делятся с нами? Здесь умирают их подопечные, а они там просто смотрят свысока на все это? Вы мне это хотите сказать, сер? - вскричал Сколфилд, вскочив и опрокинув стул.
- Это политика, парень. Перенаселение. Яркой Радуге нужна эта эпидемия.
«Черт. Что он несет?».
- Так что, мы спасаем твою Нору, или нет?
- Спасаем. Я сделаю все что угодно. Что от меня требуется взамен? Я так понимаю, что если это лекарство никто не получает, а предлагаете вы его только мне, то значит, меня ждет какая-то грязная робота?
- Да. Очень грязная. Значит, договорились. Слушай меня очень внимательно парень. Ты найдешь для меня одного дальтоника.
***
Тяжело дыша и испуская громкий стон при каждом шаге, приближающем ее к креслу, Нора Барнс медленно ковыляла к своему пункту назначения. Она рухнула в кресло и дрожащей рукой нащупала пульт от телевизора. Сильная, жгучая боль пронзила ее голову. Она почувствовала, как Бром ползает по ее черепной коробке, продолжая лакомиться серым веществом. Она согнулась пополам и выблевала себе под ноги недавно съеденный завтрак - пару кусочков хлеба с молоком. Она угрюмо уставилась себе под ноги.
- Тварь мерзкая! Даже пожрать перед смертью не дашь нормально! - в последнее время она часто общалась сама с собой, представляя, что общается непосредственно с паразитом, убивающим ее изнутри. Ее голос стал голосом умирающей старухи, которая скорее каркала, чем говорила.
Нора прихлопнула сидящую у нее на лбу жирную муху и включила телевизор. На экране высветилось предупреждение - «Смотреть только уравновешенным людям!». Нору насмешила эта фраза: шоу с участием ее парня смотрела вся Яркая Радуга и почему-то, ей казалось, что среди них очень мало уравновешенных и нормальных людей. Да, и вообще... Что значит это слово - Уравновешенность? На Яркой Радуге это слово приобрело значение кровожадности.
- Смотреть только умирающим людям, - произнесла она тихо, и тупо уставилась в экран. Там она увидела своего мужа в золотых одеждах, которого церемониально награждали за массовое убийство детей - дальтоников. О детях Нора мечтала всегда. Для любой женщины, дети это все, и чужие они, или свои - неважно. Они - будущее, а ее муж - настоящее. Жестокое настоящее. Нора долгое время терпела роботу Дена, но теперь, когда Бром поедал ее как проголодавшийся, маленький мальчик спелый апельсин, она приняла решение. Ее выбор пал не на того мужчину. Охота есть охота, но убивать маленьких детей...
Через полчаса, когда программа закончилась, Нора, заливаясь слезами, написала письмо. Адресовалось оно Дену. А потом она последний раз в жизни приняла ванну. И ее последней собеседницей была бритва.