Для чего личинкам жуков понадобилось общество себе подобных? Чтобы отправиться в дальний поход, подобно тому, как это делают многие животные во время массового размножения? Но похода не последовало, да и массового размножения не было.
Чтобы собраться вместе, прежде чем превратиться в жуков и ради облегчения встречи взрослых в брачную пору? Но коровки эти отлично летают и к тому же могут легко находить друг друга на излюбленных растениях.
Чтобы… Нет, не могу найти я объяснения загадке жучиного сборища. Неясно, с помощью каких сигналов эти, в общем, мало подвижные личинки, могли собраться вместе ради совместного двухчасового ритуального свидания.
Несколько часов мы раскачиваемся в машине на ухабах, лениво поглядывая по сторонам. Всюду одно и то же. Бесконечная лента гравийной дороги, желтая выгоревшая на солнце земля с редкими кустиками боялыша и синее небо. Справа пустыня Бет-Пак-Дала, слева Джусан-Дала. Долго ли так будет? Кое-кто не выдержал, завалился на бок, задремал. Но показались блестящие пятна такыров. Туда идет едва заметный, старый наезженный сверток, как раз для нас. И когда машина, накренившись набок, сползла с шоссе, все оживились.
Такыры, возле которых мы остановились, оказались прекрасными. На них еще сверкает синевой вода, ветер набегая, колышет ее рябью — совсем как на озере. И вдали плавает несколько диких уток. Вода вызывает оживление, хотя к ней и не подступиться по илистому берегу. Солнце сушит такыры, и кое-где начинают появляться трещинки, образующие многогранники.
Гладкая, чуть розовая под лучами заходящего солнца и совершенно ровная площадь такыра изборождена следами куличков и уток. А вот следы черепахи. Упрямое животное, не меняя ранее взятого направления, заковыляло в жидкую грязь, покрутилось там, но нашло в себе здравый смысл, повернуло обратно к спасительному берегу. Представляю, как она перепачкалась!
По самому краю такыра, там, где он стал слегка подсыхать, уже поселились многочисленные землерои, закопались во влажную почву, выбросили наружу свежие и маленькие кучки земли. Кто они — интересно узнать.
И больше нет ничего живого.
Впрочем, еще я вижу вдали черную, довольно быстро передвигающуюся точку. Это жук-чернотелка, небольшая, настоящая пустынница. Такую я встречаю впервые. Видимо, чернотелка, как и черепаха, тоже вознамерилась пересечь такыр, да, наткнувшись на грязь и, испачкавшись в ней, повернула обратно.
Осторожно ступая по вязкому такыру, я подбираюсь к жуку, чтобы лучше его разглядеть, а он, заметив опасность, приходит в неожиданное замешательство, подскакивает на длинных ногах, падает набок, кривляется, бьется будто в судорогах, как припадочный, такой странный, длинноногий и весь грязный. Никогда не видал я ничего подобного в мире насекомых! Быть может, такой прием уже не раз спасал жизнь этой чернотелке. Все необычное пугает, останавливает. Среди величайшего множества разнообразных уловок, при помощи которых насекомые спасаются от своих врагов, эта чернотелка избрала совершенно своеобразный способ ошеломлять своих преследователей.
Я смотрю на забавное представление, ожидаю, когда оно закончится, и сожалею, что нет со мною киноаппарата, чтобы запечатлеть увиденное. А жук, будто очнувшись, вдруг начинает удирать со всех ног, очевидно решив, что напугал меня в достаточной мере. Жаль маленького артиста, суматошного кривляку. Я готов сохранить ему жизнь, но он мне совершенно незнаком, быть может, новый вид и окажется таким интересным для специалистов по жукам. Я догоняю беглеца, еще раз смотрю на искусно разыгранное представление и сажаю в коробочку из-под спичек. Пусть едет со мной в город!
Давно стаяли снега, прошли весенние дожди и стали подсыхать озера, обнажая солончаковые берега. На них тотчас же стали переселяться на лето муравьи-бегунки, медведки прочертили извилистыми ходами ровную поверхность, маленькие жужелички вырыли норки и многие другие любители влажной земли завладели этими местами. По незначительным признакам я угадываю, кто поселился здесь, когда же не могу разведать поселенца, берусь за раскопку.
Вот и сейчас непонятные шарики разбросаны по гладкой земле в одном направлении, а откуда и кто их вытащил наружу — неизвестно. На поверхности солончака не видно нигде никакой норки. Придется искать. Скоро я нахожу другую кучку таких же шариков. Возле них видна норка, покрытая земляной крышечкой, а в ней восседает, очевидно приготовившаяся линять, личинка отчаянного хищника жука-скакуна. От норки комочки земли отброшены сантиметров на тридцать. Относить их личинка не могла, нет у нее таких приспособлений. А вот бросать — это она умеет. Сверху голова личинки уплощена, слегка вогнута, напоминает лопатку. Водрузив на нее комочек выкопанной земли, личинка с силой отбрасывает в сторону свой груз.