- Штурман, какова высота двести пятого?
- По радиовысотомеру наблюдаем непрерывное снижение, сейчас четырнадцать тысяч метров.
Обстановка накалялась. Разорванная облачность с верхним краем, достигавшим 7000 метров, и нижним 600 метров, видимо, давала летчику повод к тому, чтобы снизиться под облака при частичной видимости земли, а дальше по очень характерному водному ориентиру выйти на свой аэродром. Решение дерзкое. Топлива очень мало, а он, видимо, во что бы то ни стало хотел спасти машину.
Огромный опыт Аркадия Евстафьевича дал ему возможность достаточно точно определить создавшееся положение. После взлета Вадим перевел самолет в невиданный до сего времени скоростной набор высоты. Прошло всего несколько минут, а его серебристая птица была уже высоко-высоко в стратосфере. Выполнив задание, Вадим начал разворот на свой аэродром. И вдруг в телефонах гермошлема и, видимо, всем телом он почувствовал небольшой, как электрический разряд, щелчок. От неожиданности вздрогнул. И тут же полнейшая тишина в телефонах заставила его приняться за проверку радиосвязи. Сомнений никаких не было - радиосвязь отказала полностью. Ни на одном из возможных каналов связи установить ее не удалось. Мало того, по остановившейся стрелке автоматического радиокомпаса Вадим понял, что и он отказал.
Молниеносно вспомнил, что перед полетом нижняя кромка облаков была на высоте 600 метров. Летный день уже подходил к концу, и в воздухе остался он один. Ждать помощи товарищей, находящихся в воздухе, или руководителя полетов (связи нет) не было никаких оснований.
Надо было определить местонахождение самолета и расположение аэродрома. Задача весьма сложная. Ведь вести счисление пути, когда скорость в течение полета изменяется от 400-500 километров в час до двух и более тысяч километров в час, с достаточной точностью могут только специальные навигационные системы. А сейчас самолет обесточен, и они не работают. Значит, единственная действующая электронная машина - это мозг самого летчика. Решай все сам! Причем решай очень быстро. Топлива осталось мало.
Двигатели переведены на экономичный режим работы. Надо экономить каждый килограмм топлива. Включил сигнал бедствия, чтобы расчеты наземных радиолокационных станций немедленно узнали, что самолет терпит бедствие, и отличили его от всех остальных самолетов, находящихся в зоне видимости радиолокатора. Однако и этот сигнал не работал. Совпадение неприятностей.
Развернув самолет на курс 280 градусов, Вадим начал энергичное снижение. Надежда на то, что нижняя кромка облаков достигает 600-700 метров, давала ему уверенность в том, что, выйдя из-под облаков, он сможет найти аэродром и благополучно посадить машину. О своей безопасности подумать, конечно, времени не было. Пролетев несколько минут курсом 280 градусов, он встал в глубокую правую спираль и стремительно ринулся вниз.
Руководитель полетов это видел, вернее сказать, он это предчувствовал.
Никакой связи нет. Самолет с земли больше не управляется. Как быть? Молниями пробегают мысли. Руководитель полетов ставит себя на место летчика и в то же время решает вопрос окончания полета здесь, на КП. Надо сделать все, чтобы и жизнь летчика осталась в безопасности, и такой уникальный самолет остался цел. Время на размышления - секунды.
- Аркадий Евстафьевич, высота двести пятого четыре тысячи метров, удаление сорок пять километров, проходит севернее нашего аэродрома. Снижается.
- Смыслов, дорогой мой, смотри внимательнее. Сейчас…
И тут, как будто прорвав пелену, затуманившую мысль руководителя, пришло решение. Ведь в полной готовности к вылету вот уже несколько минут сидит и ждет разрешения на вылет известный летчик-истребитель подполковник Попов П. Н.
Так в чем же дело? Действуй, руководитель! В твоих руках все: и жизнь летчика, и сохранность машины.
- Двести сорок первый, срочно выруливайте на ВПП и по готовности взлетайте. Ваше задание отменяю. Пойдете на перехват двести пятого.
- Все понимаю. Я все слышал, - уверенно произнес Петр Николаевич.
Через одну-две минуты двести сорок первый уже в воздухе и по командам штурмана наведения Смыслова пошел на сближение с двести пятым.
В это время «взлетел» на вышку КП ведущий инженер.
- Что случилось?
- Отказала связь, а кроме этого, видимо, и курсовая система, и автоматический радиокомпас. По всему видно, что Вадим команд не слышит и не имеет приборов, по которым можно выйти на аэродром. Будем заводить на аэродром при помощи лидера. На перехват двести пятого пошел Попов. Он уже сближается с терпящим бедствие самолетом.
- Смыслов, как идет сближение? Сообщайте чаще!
- По месту все нормально. Но двести пятый уже успел снизиться до высоты пятьсот-шестьсот метров, а двести сорок первый вышел на высоту две тысячи метров.
- Немедленно переводите его на высоту двести пятого, - скомандовал руководитель полетов.
- Двести сорок первый, срочно снижайтесь до пятисот метров. Курс сто восемьдесят градусов, - тут же отдал команду штурман наведения.
- Понял, беру курс сто восемьдесят, снижаюсь, - ответил Петр Николаевич.
Через несколько секунд он уже сообщил, что вышел на высоту 500 метров, а затем несколько захлебывающимся голосом добавил:
- Сейчас прошел над горящей машиной и бегущими к ней людьми…
Какой машиной? Самолетом ли, автомашиной или вообще очагом пожара? Уточнения нет. Он ведь уже это место пролетел. Единственное утешение, раз нет подтверждения, значит, это не самолет.
- А может быть?… И он…
Смыслов молниеносно взвешивает - сообщать об этом руководителю или нет. И тут же решает: пока нет. Это сообщение может вывести его из равновесия. Ведь если это двести пятый, то ему уже не поможешь, а если нет, то надо быть спокойным и трезво решать вопрос вывода самолета на аэродром. Надо запросить Попова.
Но в это время на индикаторе кругового обзора радиолокатора штурман наведения увидел отметку от самолета Петрова.
- Петрова вижу, двести сорок первому курс сто шестьдесят градусов, до цели четыре-пять километров.
У Вадима в это время были исключительно напряженные, ответственные и тревожные минуты. Приняв решение снижаться, вышел под облака в несколько отдаленном от аэродрома районе, где нижняя кромка облаков была всего лишь 300 метров. Этого было очень мало. Много ли увидишь с такой высоты? А тут еще открывшийся перед ним зеленый ковер, покрытый густой травой, совсем вывел его из равновесия. «Где я? Неужели пересек водный рубеж? Ведь только там в это время бывала такая растительность. В районе аэроузла она выгорала значительно раньше». Он, будучи в напряженном состоянии, не учел, что за последнее время было много дождей. И природа преобразилась.
Промелькнула тревожная мысль: хватит ли топлива до аэродрома. В этот же момент он увидел знакомую по очертаниям бетонную площадку. Такие площадки были только в районе, который Вадим хорошо знал. Но где он находится сейчас, определить не мог. Развернулся на обратный курс и решил производить посадку в степи. Сверху казалось, что площадку для посадки можно подобрать без труда. Время летит. Топливо как будто вытекает из баков, так быстро оно расходуется.
Нервы напряжены до предела. В подобной ситуации побеждают люди сильной воли, которые могут сосредоточить всю силу своего разума и чувств на победе. Слабые погибают, сломленные неукротимой стихией.
Давно горят лампочки, сигнализирующие аварийный остаток топлива. Надо садиться. И в это время летчик увидел наведенный на него командным пунктом истребитель Попова Петра Николаевича. Сразу, как говорится, отлегло от души. Значит, о нем помнят, за ним следят, значит, друг пришел на выручку.