Состоявшийся между членами экипажа разговор имел глубокий смысл. Дело в том, что их экипажу, включая сюда еще второго летчика Николая Ивановича Коровушкина и радиста Виктора Ивановича Спирина, поставлена задача определения возможности расширения допустимого диапазона скорости на больших высотах. В горизонтальном полете увеличить скорость не удавалось. Мощные реактивные двигатели разгоняли тяжелый бомбардировщик до 1000 километров в час и больше ни метра. Как говорится, духу не хватало. Надо было попробовать достичь большей скорости на крутом снижении самолета - в пике из стратосферы.
Это не являлось самоцелью. Требовалось узнать, как будет вести себя дальний реактивный бомбардировщик в случае, если ему придется снижаться под большим углом к горизонту и на полных оборотах двигателей. Не будет ли развиваться скорость больше допустимой? Как поведет себя машина в таком полете? Надо было уточнить и многие другие аэродинамические тонкости.
Пока что таких полетов еще никто не делал. Ведь самолет, о котором идет речь, только начал поступать на вооружение наших авиационных частей. Машина показала хорошие аэродинамические и боевые качества. На ней с удовольствием летали строевые летчики. Она надежно завоевывает свое место в строю. Задача испытателей - выявить ее максимальные боевые возможности.
Экипаж Дедуха сегодня должен проверить, как будет вести себя этот красавец самолет в глубоком пикировании, да еще и при работе двигателей на полную мощность.
Задание не из простых. Но и экипаж непростой.
Задача детально изучена. Неясных вопросов теоретически нет. Предстоит все проверить в воздухе. А там теория иногда расходится с практикой. Поэтому-то экспериментаторы немного возбуждены.
- Николай Иванович, предупреди ведущего инженера, через десять минут пойдем на самолет.
- Хорошо.
Действительно, через несколько минут экипаж во главе с ведущим инженером ушел на аэродром.
- Да, орешек ребятам попался крепенький, - сказал кто-то из летчиков вслед ушедшим товарищам.
- Что и говорить, полет далеко не обычный, - добавил другой.
Весь наш коллектив хорошо понимал сложность и даже опасность предстоящего эксперимента, поэтому все свободные от полетов летчики и штурманы подсаживались к приемнику, чтобы послушать радиообмен между экипажем и руководителем полетов. Долго ждать не пришлось.
- «Метеор-один», я - сто тридцать пятый, прошу запуск и выруливание на старт.
- Внимание, хлопцы, наш Серега на связи, - сзывал к репродуктору один из летчиков. А из репродуктора слышалось:
- Сто тридцать пятый, я - «Метеор-один», запуск и выруливание разрешаю.
Через несколько минут знакомый голос Сергея:
- Я - сто тридцать пятый, прошу взлет.
- Взлетайте.
Серебристая, с крутой стрелой крыльев, тяжелая машина быстро набирает скорость, отрывается от земли и стремительно уходит ввысь.
Разбросанные шапки кучевых облаков пронизываются набирающей высоту машиной. Вскоре они остаются далеко внизу. Самолет устремляется в безоблачное, все более и более темнеющее небо.
- Командир, до исходной высоты восемьсот метров, - сообщил штурман.
- Вижу, сейчас двенадцать тысяч пятьсот. Уже стратосфера…
Далеко- далеко внизу сквозь разбросанные шапки-барашки кучевых облаков кое-где просматривается земля. Стратосфера -это все-таки высоковато. Темно-фиолетовый цвет небосвода будоражит мысль об окружающем холоде. За бортом самолета действительно мороз 60 градусов, но его ощущаешь не соприкосновением, а каким-то внутренним чувством, которое значительно неприятнее первого. Здесь начинает действовать чувство одиночества, чувство оторванности от родной земли. Но экипаж вышел на задание. Посторонние ощущения в сторону. Все внимание полету.
- Перевожу машину в горизонт, - слышится голос летчика.
- Да, да, начало задания с тринадцати тысяч трехсот метров, - тут же подтвердил штурман.
- Боря, какой курс?
- Доверните до курса триста градусов.
- Понял. Первое снижение на оборотах двигателей, соответствующих крейсерскому режиму… Начинаю устанавливать режим.
- Николай Иванович, держи курс такой, как сейчас.
- Экипаж, приготовиться к пикированию.
- «Метеор-один», я - сто тридцать пятый, высота заданная, на борту порядок, разрешите приступить к выполнению задания.
- Понял. Разрешаю.
Командир медленно отклоняет от себя штурвал, и самолет плавно переходит во все более и более крутой угол пикирования. Экипаж чувствует это по давлению привязных ремней на плечи и уходом линии горизонта далеко вверх. Сейчас на переживание своих личных ощущений времени нет. Все внимание на указатель скорости и указатель числа М - числа Маха. Это число - величина отношения скорости самолета к скорости звука. Число Маха имеет большое влияние на аэродинамические качества самолета. Превышать его расчетное для данного самолета значение ни в коем случае нельзя. Это связано с большими неприятностями в устойчивости и управляемости самолета.
Стрелки контрольных приборов притягивают внимание летчиков и штурмана. Но не только нарастающую скорость контролируют члены экипажа. А и высоту. Она сейчас «тает» сотнями метров в секунду. Увлекаться пикированием нельзя. Надо вовремя вывести самолет в горизонтальный полет. С первого раза нельзя достигать предельных значений угла пикирования и скорости. Прежде чем выйти на них, надо выполнить несколько пикирований с постепенным увеличением начальных данных угла и скорости. Так сказано в задании, а задание для испытателя - нерушимый закон.
Самолет под большим углом к горизонту стремительно несется к земле. Экипаж, ожидающий чего-то неизведанного, готов к любому сюрпризу. Надо быть все время начеку и быть готовым в любой момент принять правильное решение. От глубоких знаний дела, высокой бдительности и хладнокровия зависит все. Вот и на этот раз после двух пикирований командир принял решение сделать еще одно на полных оборотах двигателей (на полной мощности) и на самом большом угле пикирования. Экипаж морально к этому уже подготовлен.
Самолет вновь выведен на заданную высоту. Командир обращается к членам экипажа:
- Николай Иванович, Борис Евгеньевич, внимательно следите за ростом скорости, угла пикирования и числа М. Начинаю ввод…
Снова легкое отделение от сидений и висение на плечевых ремнях. Самолет, еще более круто наклонив нос, очень быстро разгоняет скорость. Через несколько секунд она уже достигла максимального значения, полученного в горизонтальном полете, а потом медленно, но уверенно увеличилась еще на полтора - два десятка километров в час. Такое увеличение вполне допустимо. Оно не выходило за расчетное значение предела. Это привлекло внимание экипажа.
- Николай Иванович, а число М выше расчетного не растет. В чем дело? Ведь самолет имеет возможность разгоняться - он ведь пикирует.
- Вижу. Интересно. Давай выводить.
- Да, уже пора. Высота восемь тысяч триста метров.
Тело плотно вдавливается в чашу сиденья. Чувствуется, как обвисают щеки, как тяжело поднять руку или ногу. Выход самолета из пикирования в горизонтальный полет всегда сопровождается перегрузкой. Это ощущение известно любому летающему человеку.
- Уголок приличный, почти как на «пешке»{1}, - немного отдышавшись, вставил словцо Борис.
- Почти, но ведь надо учесть, что наш корабль раз в пять-шесть тяжелее «пешки».
Сергей Григорьевич плавно, не превышая допустимых перегрузок, начинает вывод самолета в горизонтальный полет. Повинуясь рулям, машина плавно подымает нос к горизонту. Все хорошо. Даже отлично. Экипаж; в приподнятом настроении. Ведь очень необычный, ранее никем не изведанный полет оказался значительно проще, чем предполагали.