Вот и теперь, услышав тревожный шум на борту корабля, он тут же вмешался:
- Прекратить разговоры! Доложите, кто видит пожар?
Громче всех докладывают из кормы:
- Горит крайний правый мотор.
Я обернулся и со своего места в носу самолета тоже увидел клубы белого дыма, окутывавшие мотор.
- Вижу белый дым на крайнем правом моторе, - сообщил я командиру.
Обстановка не из веселых. Рядом с горящим мотором бензиновые баки. Такое соседство не обещало ничего хорошего. Ежеминутно мог произойти взрыв. Надо было принимать решительные меры по ликвидации пожара и одновременно, на всякий случай, готовиться покинуть самолет.
Командир понимал всю ответственность, лежавшую на нем, и за членов экипажа, и за боевую машину, которую надлежало спасти. Он лучше других осознавал, что поспешность в принятии решения и панические команды только ухудшают состояние экипажа и не способствуют правильным действиям. Надо «действовать быстро, но не торопясь» - таков закон умудренных опытом авиаторов.
Взвесив все, Анатолий Дмитриевич обращается к бортовому инженеру:
- Бортинженер, видите пожар?
- Вижу.
- Какой горит?
- Четвертый.
- Откуда идет счет двигателей?
- Слева направо.
- Кнопки тушения пожара и флюгирования видите?
- Вижу.
- Включите тушение пожара и зафлюгируйте винт.
Инженер четко выполняет указания командира экипажа. Лопасти винта поворачиваются и становятся в положение «по потоку». Винт перестает вращаться. Дым на моторе уменьшается. Однако опасность пока не миновала. Ведь для взрыва бензобаков не обязательно море огня. Для этого достаточно одной попавшей туда искры, а еще не только искры, но и языки пламени погуливают на горящем моторе.
Чтобы разрядить тревожную атмосферу на борту самолета, командир экипажа дает четкое задание каждому из его членов. Экипаж по командам командира мужественно действует на своих местах. Никакой паники на борту корабля нет. В аварийных случаях это половина шанса для выхода из сложившегося положения победителем. И он, этот шанс, волею командира не заставил себя ждать.
Белые клубы дыма постепенно уменьшаются и, срываясь с мотора, открывают его для обозрения. Внешне ничего особого заметить не удается. Небольшие струйки масла тянутся из-под «юбок». И все. Словно ничего не случилось.
Вновь слышится твердый голос командира:
- Задание прекращаем. Всем следить за четвертым мотором. Бортинженер, как показания приборов?
- Лампочка пожара погасла, - доложил инженер.
- Хорошо. Продолжайте наблюдение за мотором и приборами.
- Понял.
- «Орбита», я - девятьсот тридцать пятый, как меня «дышите?
- Слышу хорошо, - ответил руководитель полетов.
- Я - девятьсот тридцать пятый, задание прекращаю из-за неисправности матчасти.
- Что случилось?
- Была неполадка. Устранили. Задание продолжать не могу.
Как коротко доложено, но как много скрывается за ними словами и тревог, и волнений, и рассудительности, и мужества.
Пожалуй, самое неприятное положение в таких аварийных случаях бывает у членов экипажа, которые все видят, понимают всю опасность, а иногда и беспомощность положения и все же активно участвовать в ликвидации неполадок или неисправностей не могут. Не могут просто потому, что у них для этого нет никаких средств и возможностей. Более того, даже понимая всю опасность, они не могут (не имеют права) покинуть самолет. Пока самолет управляем - этот вопрос решает только командир. Таков непреложный закон авиационной жизни.
А жизнь каждого? Она ведь имеет свои инстинкты самозащиты и самосохранения. Они подчас действуют помимо воли человека. Иногда это хорошо: помогает ему выйти из тяжелого положения. В описанном случае они были излишни. В создавшейся на самолете ситуации надо было строго подчиниться воле командира. Действовать только по его указаниям. Для того чтобы так поступить, нужны крепкие нервы. Если они сдадут - можно подвести всех. Можно создать для всех остальных еще большую опасность. Поэтому взаимная поддержка, даже взглядом, всегда вселяет уверенность и творит то, что иногда одному просто не под силу. Больше того, чувство локтя зачастую удерживает от слабоволия даже в самых опасных ситуациях. Так было и на этот раз.
Несколько секунд делового, до мелочей конкретного разговора командира с бортинженером произвели настолько сильное впечатление на экипаж, что даже такое зрелище, как горящий мотор на самолете, на котором мы летели, стал как бы предметом экзамена бортинженеру. В такой сложной и опасной ситуации это было очень кстати.
А ведь бывает, что именно в подобных случаях перепуганный инженер или техник включает тушение пожара и флюгирует винты исправных моторов, что неизбежно приводит к крайне тяжелым последствиям.
Убедившись, что пожар ликвидирован, мы пошли на свой аэродром. Как всегда бывает, опасная ситуация вначале затормаживает нервную деятельность, но затем скопившаяся энергия прорывается наружу фонтаном. Так было и на этот раз.
- Миша, ты что-то очень быстро оказался возле люка.
- Да и ты пристегнул парашют вместе с планшетом.
- Что-то цвет лица у вас розоватее стал, - не унималась корма.
Самолет вновь подходит к облакам. Но почему-то теперь никому не хочется по ним шагать. Они даже не показались такими красивыми, как при выходе из них вверх. Экипажу было не до них. Идем на трех моторах. Всем хотелось доложить командиру, что мотор не горит, и подтвердить полный порядок на борту.
Сели. Заруливаем на стоянку. О прекращении ответственного испытательного полета уже доложили начальнику института, и к нашему прилету он находился на стоянке. Мы узнали его издалека по стройной молодцеватой фигуре и особой манере держаться среди подчиненных.
Командир экипажа вышел из самолета первым.
- Товарищ генерал, задание прекратили по причине неисправности материальной части. Горел четвертый мотор. Пожар ликвидирован… Отмечаю уверенную работу бортинженера и всего экипажа. О причине пожара доложу после ее выяснения.
Генерал, выслушав доклад командира, крепко пожал ему руку.
Это рукопожатие было благодарностью Анатолию Дмитриевичу Алексееву не только от генерала, но и от нас - членов руководимого им экипажа. Мы всей душой понимали, что только его огромная воля и самообладание, его знания и колоссальный опыт помогли выйти из сложного положения. Это благодаря ему бомбардировщик стоял на аэродроме. Самолет был тяжело ранен, но он остался в строю.
Горевший мотор представлял собой весьма неприглядную картину. Из нескольких пробитых оборвавшимся шатуном дыр потоками текло почерневшее масло. Глядя на это печальное зрелище, каждый подумал: не окажись с нами такого командира, как Алексеев, может быть, пришлось бы помокнуть под дождем, спускаясь на парашютах, а может быть, и… так тоже бывает.
Коварная капля
Обычно, если случается что-нибудь в полете, винят инженера или техника, которые не справились со своими обязанностями, выпустив в воздух неисправный самолет. Иногда отказывают двигатели, системы управления, приборы по причинам, не зависящим от летного и технического состава. Но неужели капля воды может создать аварийную ситуацию? В это верится с трудом. И все же бывает даже такое. Вот посудите сами.
Май. Весна в полном разгаре. Тепло, но опять на нашу долю выпал дождливый день. Вернее, было еще утро. Хоть и дождливое, но неплохое. Бывает же так: идет дождь, а настроение хорошее. Вот так и в то памятное утро, когда нам предстоял очередной испытательный полет. В экипаже трое: я - штурман, Александр Митронин - командир и Вася Петриков - бортовой радист.