Поэтому оказалось недостаточно «разрешения» свыше на частное предпринимательство и принятия законов. Народ не мог так быстро принять и усвоить новый порядок: слишком долго и кроваво приучали его к обратному — к коллективизму и уравниловке — так, что любые отклонения от этого воспринимались как воровство и жульничество. Помнится, в начале 1990-х если у частных торговцев ценники на одинаковые товары отличались, тогда люди с возмущением и негодованием осуждали этих «спекулянтов», «частников» и «барыг», наживавшихся на них. Люди не могли отвыкнуть, что магазины уже не государственные, товары — не от государственных предприятий, а из приватизированных и навсегда отныне частных, цены никогда не будут «установленными». Все они вместе оказались жертвами в хаосе шоковой «перестройки».
Черты характера представителей Русской и Западной цивилизаций обрисованы здесь намеренно контрастно, со сгущением красок. Это скорее полюсы, с бесконечным разнообразием оттенков посередине. Однако в целом они дают представление об исторически сложившихся отличиях в ментальности и нравственности народов России и Запада.
4. Общинное равенство или индивидуализм?
Ни тот, ни другой тип нравственности общество не может выбрать произвольно «по желанию» или скопировать по образцу. Более того, общинное равенство и индивидуализм бытуют часто одновременно, в различных пропорциях для разных обществ. Такая смесь врастает в общество в виде морали, изменяющейся, однако, с условиями и поколениями.
Соотношение община — индивидуализм, укоренившееся в данный исторический момент, определяется двумя основными для жизни обстоятельствами. Первое — то, что называется в этнографии «кормящим ландшафтом» — географические, климатические и иные особенности природных условий, в которых живет и развивается община. Второе — вечно враждебное окружение: враги, недруги, конкуренты. Первое из них предъявляет обществу жесткое требование «выживать» любой ценой, т. е. добывать себе пищу, убежище от непогоды и хищников и прочие требования физиологии. Второе — еще более жесткое требование к способности данного сообщества противостоять в борьбе с себе подобными, отстаивать свое право на жизнь, т. е. побеждать — чего бы это ни стоило. В такие условия попадает после своего рождения каждое живое существо на планете. Это есть нескончаемая проверка природой: достойно ли существо ресурсов и жизни.
Жизненные условия сообщества, характер и силы внешних угроз формируют этнический или национальный характер. Он внушается воспитанием, и составляет нравственные ценности каждого этноса — «что достойно» и «что позорно». Тогда же закладывается, как нормальное, и не вызывающее возражений соотношение общинного равенства и индивидуализма. Каждая из этих парадигм, равенство или индивидуализм, или их соотношение, чтобы успешно реализоваться в жизни и в быту, чтобы противостоять враждебной природной среде и окружению, должно быть структурировано некоей политической системой и обязательно «освящено» традицией и общественным мнением.
Жизнь индивидов в общине возможна только при жесткой иерархии власти. Власть есть вертикальная ось горизонтально распределенного, условно равноправного сообщества. Его «равноправие» могло быть на самом деле жестоким бесправием в современном понимании этого слова. Однако тогда это таковым не воспринималось или принималось, как «лучшее из зол», например, из-за неизбежного порабощения жестоким и сильным врагом.
Общество индивидуалистическое — это как «лес» мелких вертикалей, разнообразных по высоте личных проявлений воли и интересов. Оно тоже нуждается в структуризации, иначе будет разорвано множеством частных устремлений, но структуризация эта горизонтальная. Властная горизонталь «примиряет» индивидуальные воли и непомерные требования. Лучшее, что придумано для этого — открытая, гласная и выборная демократия, правовое государство.