Я потянулась, разминая в обжигающих потоках восстановленное тело. Это волшебный душ, классные мысли, но пора завязывать.
— Алекса, т-ты в порядке?
— Да что мне сделается, — сказала я, протягивая руку за полотенцем. — Так какое дело? Ты же помнишь, что у нас нет никаких секретов?
— Я-то п-помню, — буркнул комм-линк. — А вот ты са-сама как?
Во-первых, он снова соскочил с темы, а во-вторых, я и впрямь ничего не рассказала. Обстоятельства — обстоятельствами, но слово держать надо.
— Ладно, сейчас приду в рубку. Куда твои киберы девают вещи оперируемых?
— П-приемный лоток слева от д-двери, третий сверху.
Быстро он. Даже слишком быстро — небось, часто приходилось посещать медотсек, и вряд ли он заходил снимать зубной налет или сделать анализ крови.
«Ладно, наслушаешься еще его басен», — подумала я, застегивая на запястьях браслеты контактного скафандра. И снова гель — всюду гель: в еде, в одежде, в медицине, в химии. Мы помешаны на соплевидной ерунде, которая легко застывает, легко испаряется. Что за странные комплексы у этой поганой вселенной? Я с детства побаиваюсь этой субстанции — не иначе, в роддоме меня слишком долго держали в ванночках с ней.
Все мы из детства, все, думала я, рассматривая коридор фрегата.
— А вот и я.
Дональд повернулся ко входу и положил голографический планшет на консоль.
— А я т-тут в логах битвы к-ковыряюсь, ага, — сообщил он. — Ты г-гениальный пилот.
Я вспомнила недавние события.
— Не буду спорить.
— Ог-громное тебе спа-спасибо, — с чувством сказал Дональд, улыбаясь. — М-мне очень повезло, что я встретил т-тебя.
«А мне-то как повезло, неуклюжая ты задница». Ощущение триумфа испарялось: дерьма можно было вообще избежать, кабы не обормот. Чтобы погеройствовать, мне пришлось потерять свой корабль и испытать восторг единения с чужим фрегатом. С фрегатом, который не мой. Фу, гадость, словно водителем нанялась.
— Тебе — повезло, — сказала я, усевшись на первое ребро жесткости. — Ладно, к черту. Что ты хочешь обо мне знать?
— П-почему ты скрываешься?
А он ни секунды не думал — видимо, волнительный вопрос. Ну что же, держись.
— Я дезертировала из инквизиции Мономифа.
Глядя на его выражение лица, я и сама понимала: звучит обалдеть как мощно.
— Т-ты… Бывший инквизитор?
«Инквизиторы бывшими не бывают, мой мальчик», — стоило сказать мне, но я, увы, слишком хорошо понимала, что бывают, даже если я единственный образец. Хотя, быть может, я никогда и не была нормальным инквизитором?
«Фу! Плохая мысль, плохая!»
— Ага, именно.
Дональд потерянно кивнул, а потом провел пальцами по экрану планшета.
— Те-теперь понятно. А я-то думал — откуда такое м-мастерство.
Я собрала в хвост мокрые волосы. «Понятно ему, ты смотри».
Говорить больше не хотелось: то ли действие лекарств прошло, то ли выдавила этот нарыв, и стало противно. Словом, я смотрела поверх его головы на сияющие панели «Телесфора», на датчик температуры второй дюзы, и у датчика все было правильно. В отличие от некоторых.
— П-почему ты ушла?
Так я тебе и сказала, обормот. Пора заканчивать исповедь.
— Зарплата низкая, работаем на голом фанатизме, — сообщила я. — Еще вопросы?
— Н-нет, пока хватит.
А он оказался сообразительным малым. Не только проверять не стал, но еще и понял, что пока хватит. Что еще будут посиделки и отношения размораживаются не в кружке: «Здравствуйте. Я родился на Парам-пам-пам, моя мама — врач…»
— Славно. Так что за дело на Халоне?
— Надо сдать б-бомбу.
Да ладно. Кому? Пейзанам? Или брокеры-аграрии переквалифицировались?
— Заказ местный или это точка рандеву?
— Второе, — сказал Дональд, отворачиваясь к пискнувшей панели.
Мудрое решение. Выгоднее потом на своем горбу утащить генную бомбу через полгалактики, чем подставляться на какой-нибудь посреднической планете, где кишат агенты контрразведки, инквизиции, полиции и разобиженной пропажей армии.
Но это мудрое решение для посредников, а не для курьера. В таких крикливых безобидных мирах корабли пропадают без следа. Совсем без следа. И ничего хитрого нет: если фрегат исчезает около какого-нибудь Харайона или приграничного улья S65, что в этом же секторе, то туда моментально сбегаются дознаватели. Сразу подозревают баронианцев, коморру, культистов, и, что характерно, находят — и первое, и второе, и третье. Массовый оборот идет через такие миры, там в общем вале потеря партии-другой — мизер, но штучные, уникальные сделки надо вершить небанально.
Поэтому курьера, который привез генную бомбу, лучше спалить у какого-нибудь аграрного мирка, куда дознаватели приедут со стонами и неохотой.
— Это первая твоя сделка такого масштаба?
Он повернулся ко мне:
— Если считать, что г-грабеж Его Меча по масштабу к-крупнее, то…
Нашел время крутизну показывать.
— Ты дурак, — объяснила я. — Я имею в виду курьерскую сделку. Надо объяснять разницу?
— А… Д-да. До этого в-возил танцевальных к-кукол.
Ну, так я приблизительно и думала. Андроидов-танцовщиц не возит только ленивый, это настолько распространенный и пушистый бизнес, что хороший куш можно взять только за скоростную доставку. Несомненно, обормот именно тем и зарабатывал.
— Как тебя наняли?
Дональд сел на «перекладину» ложемента, освобождая место мне. Я сделала вид, что не заметила жеста. Сначала дело — потом мир и дружба.
— На перевалочном пункте в «Трех нулях».
— Тебя выбрали по кораблю?
— П-похоже, да. Им обо мне ничего не известно.
Ох, вряд ли, но допустим. Главное, что это не операция канцлера. «Или все же его? Тогда хоть ясно, почему сверхдредноут прицепился на хвост «Телесфора»». Нужная мысль мелькнула в голове, я повертела ее и так, и эдак. И вроде вышло, что люди канцлера не при чем: хотели бы подставить Дональда под «Тень» — дали бы груз подешевле.
В любом случае, историю корабля, на который погрузили генную бомбу, проверили на пару-тройку миссий в прошлом. Следовало бы напрямую спросить Дональда, кто заказал такое оружие, но это ему вряд ли известно. От силы знает, как связаться.
— Здесь разобрались. Где встреча?
— На ф-фиолетовых полях, по координатам.
Это звучало так глупо, что я переспросила:
— В атмосфере?
— Н-ну, да. На п-поверхности.
Дрянь. Конечно, можно просканировать зону посадки на десятки километров, но подбить судно на взлете — легче легкого. Якобы транспорт с якобы фиолетовым концентратом случайно проходит по орбите, а в тушке — полный набор кластерных торпед. Или там просто излучатель, чтобы «поджечь» ионосферу.
Можно обойтись еще меньшей кровью: если бы я была получателем, то просто шлепнула бы смелого капитана и получила и бомбу, и корабль. Кстати…
— И какие твои гарантии?
— В-вот.
Он открыл сейф в основании ложемента и протянул мне ампулу с передатчиком, в которой за прозрачным окошком болталась жменя земли — красноватой жирной почвы с белыми зернышками.
— И что это?
— Это фиолет. К-ключ.
«Хм, а это изящно».
— Дай угадаю. Первый сигнал проходит, когда семена начинают развиваться, да?
Дональд кивнул, а я прониклась невольным уважением к порядочности нанимателей. Дальше ясно: вне атмосферы Халоны фиолет не прорастет — это такая штука, которой нужно не просто конкретное светило, но именно спектр этого светила именно в этой атмосфере. Наверное, если попытаться сломать капсулу, — передатчику хана. Ну а когда Дональд покидает Халону и фиолет вянет, сигнал идет второй раз и разблокирует товар.
— Все верно?
Обормот кивнул:
— Точно. Т-только если фиолет б-будет расти дольше шести часов или не пройдет второй сигнал, т-то бомба а-активируется.