Мелкой дробью дождь барабанил по туго натянутому брезентовому тенту. Колеса то и дело ныряли в глубокие лужи, и потоки грязи с шумом били в днище кузова. Машина то кренилась набок, то подскакивала, но все же, упрямо урча, тащилась вперед.
– Что же было дальше? – Судебно-медицинский эксперт считал, что со скукой в дороге надо бороться активно.
Стабинь любит, когда к его побасенкам проявляют интерес. Выдержав для солидности паузу, он продолжил:
– Решили установить личность владелицы туфли.
– В старину принцу найти Золушку было легче, – пошутил врач.
– Это уж точно, – согласился Улдис, – он предлагал всем девицам примерить башмачок.
– Ты упускаешь важную деталь, – вмешался Розниек. – В сказке принцу за успешный розыск светила награда – рука и сердце красавицы.
– С нас хватит и одного женатого – тебя, – парировал Стабинь. – Мы применили иной метод, куда более гениальный. Такие туфли – дефицит. Как правило, их продают лишь "своим людям" из-под прилавка и с приличной наценкой. Короче говоря, мы нашли продавщицу, и оказалось, что ее знакомая бросила мужа и уехала в неизвестном направлении. Это было подозрительно. Мы задержали мужа и предъявили ему туфлю. Осмотрев ее, муж побледнел. "Да, – признался он, – виноват. Но она же первая напала, замахнулась…" – "Чем?" – спрашиваю. "Да вот этой самой туфлей". У нашего участкового сразу глаза загорелись. "Рассказывайте!" – "А чего рассказывать, – вздохнул муж. – Вырвал я у нее туфлю и…" – "И?.." – "И выбросил в окно вагона. Неужто мне теперь за это пятнадцать суток влепят?"
Судебно-медицинский эксперт улыбается. Шофер прислушивается с интересом.
– Ну а вытоптанная трава и следы ног?
– Наверно, там корова лежала, а наследил подпасок своими новыми сапогами… Такая вот симфония, – закончил Стабинь обычным своим присловьем. Дождь перестал. Край небосвода посветлел. Выбравшись на более твердую дорогу, "газик" резво проскочил мимо сарайчика и затормозил у дома. На крыльце прибывших поджидали участковый инспектор Каркл, женщина-врач и понятые – старый почтальон и секретарь сельсовета.
III
Оперативные работники, эксперт и понятые вошли в просторную комнату.
Некрашеная дубовая кровать задвинута в самый темный угол. Перед окном тяжелый квадратный стол. У стены старый коричневый комод, над ним картинка, изображающая мадонну с младенцем, и несколько фотографий в рамках. Посреди комнаты на полу тело тщедушной старушки.
Немало трупов повидал следователь Розниек на своем веку. Такая профессия. Однако привыкнуть к их виду и выработать в себе безразличие он не смог.
Старуха лежала на спине, руки как-то по-солдатски прижаты к бокам, правая нога неестественно согнута, босая, на левой шерстяной вязаный чулок и галоша. Другая галоша виднелась под кроватью. Изборожденное резкими морщинами лицо рассекал широкий тонкогубый рот, застывший в насмешливой гримасе.
Розниек заставил себя подойти и наклониться над телом.
"Обстоятельства загадочны", – вспомнились Валдису слова прокурора Кубулиса, когда тот ни свет ни заря позвонил и попросил выехать на место происшествия.
– Все-таки смерть естественная, – донеслось до слуха Валдиса замечание Яункалныня, судебно-медицинского эксперта. Голос у того был низкий и, как всегда, спокойный. – Похоже на инсульт. Не такая уж редкость в ее возрасте.
– Инсульт, – повторил Розниек, точно ему хотелось глубже проникнуть в смысл слова. – Тогда почему она лежит посреди комнаты в такой странной позе?
Вопрос был скорее риторическим.
– Ничего удивительного, – ответил Яункалнынь. – Смерть может застигнуть человека где угодно.
Взгляд Улдиса Стабиня, подобно объективу кинокамеры, блуждал по комнате с предмета на предмет, четко фиксируя все мелочи.
– Естественная смерть есть смерть естественная, – заметил он глубокомысленно. – Выходит, Валдис, нам с тобой тут делать нечего. Будем поворачивать обратно, что ли?