– Но наши «Клыки» – не единственные, – парень устроился поудобнее, словно на сходке бывалых путешественников, когда рассказчик усаживается у костра и заводит истории о своих приключениях, глянул свысока. – В море есть ещё одни, и уж те-то точно «Голодные», и немало душ они поглотили.
Возница и впрямь будто вознамерился сказку рассказывать, даже интонации поменялись.
Тенки обеспокоенно глянул вперёд: как бы не втюхариться им во встречные обозы, или же, что ещё лучше – в те же скалы, грозно подступающие к дороге.
– Слыхал, небось, легенду? Если выйти в море в глухую ночь, когда буря подходит к земле, да поплыть прямиком на восток, по звезде Окари ориентируясь, тогда, если милостив будет Огонь, пройдёшь сквозь сердце бури и окажешься у чёрных скал, что острыми клыками вздымаются в небо.
Мальчишка послушно кивнул, чтобы парень не сильно огорчался, – легенды легендами, но в подобное самоубийство в бурю он не очень-то верил. Это ж каким дураком надо быть?
– Но вечное проклятие лежит на горах тех, – продолжал возница, стараясь подражать напевным интонациям эльфийских баллад – да из-за гнусавого голоса не шибко получалось. – И обречены добравшиеся до них вечно жить там, и никогда уже не суждено им вернуться до дому. Разрываются сердца их об оставленных дома жёнах да детишках малых, но велико проклятие на горах тех, и не родился ещё тот, кто снимет его.
Горло сжало вдруг тугим жгутом, от неожиданного спазма Тенки даже закашлялся.
Отец.
– Фигня это всё, сказки ваши, – грубо бросил Тенки и полез назад с козел, под навес. «Коли дремота одолеет – сказал старший, – залезай туда да прикорни, коли уж совсем невмоготу станет». Дело было не в дремоте, но сидеть на козлах Тенки больше и правда не мог.
Внутри повозки свободного от теснившихся ящиков с рыбой места оставалось немного, но тощий мальчишка расположился даже с комфортом.
– Не скажи, – донёсся снаружи насморочный голос, – сказки сказками, да в них руководство нам, теперешним, как жить да куда стремиться. Подрастёшь – поймёшь ещё, мал ты, вот что скажу.
Кажется, слова Тенки возницу обидели.
Ну и сам виноват.
Тенки подложил ладонь под щёку, лениво глядя на зазор между навесом и бортом повозки: виднелась убегающая назад земля. Дурацкий вздох вырвался сам собой. «Руководство», скажет тоже... Что теперь ему, брать лодку и плыть на восток, да? Надеясь, что приплывёт к идиотским каким-то «клыкам», а там отец, обросший порядочно за семь-то лет, взмахнёт, значит, руками радостно и велит править домой.
Ага. Конечно.
Все семь лет стоял на берегу и дожидался, ага.
Да есть ли там ещё берега эти-то, скалы ведь всё же...
Да ну и хрен с ними.
***
В Валиссе он жил несколько дней.
Старшина каравана отвёл его в большой просторный дом, аж в несколько этажей, с собственным садом, примыкающим к заднему выходу. Дом принадлежал магу – это Тенки сообразил потом, а поначалу даже не увидел хозяина; им занималась полная домоправительница, властная, строгая. Ещё довелось глазком взглянуть на хозяйку – красивая, высокая, волосы спадают пшеничной волной, но та в основном находилась в своих комнатах, особенно по дому не расхаживая, и голос её Тенки услышал только один раз:
– Мальчик? Пусть подождёт тогда Овера. Накорми его, если голоден.
Его накормили. Показали, где можно ждать, на второй и выше этажи забираться не велели, да ему, впрочем, не особо-то и хотелось.
Местечко себе Тенки нашёл быстро – больше всего мальчишке полюбилось сидеть на кухне, наблюдая за сноровистыми движениями домоправительницы; на плите пыхтели глубокие кастрюли, плыли аппетитные запахи, от огня веяло теплом, и неизвестно откуда перед пацаном вдруг появилась вазочка со сластями. И можно было покачиваться на стуле с кривой ножкой, тащить в рот лакомые кусочки и блаженно щурить глаза от такой приятной возможности ничего не делать, никуда не бежать, просто быть. Ждать.
Маг, учитель одной из магических школ Валисса, достопочтенный господин Овер Верьес, появился к вечеру.
Распахнулись двери где-то вдали от кухни, зашумели слуги, зазвучали голоса. Домоправительница сунула поварёшку девчонке с прилежно убранными под косынку волосами, велела мешать не переставая и, повелительно кивнув Тенки, степенно выплыла из кухни, вытирая руки о фартук. Мальчишка последовал за ней, поспешно дожёвывая только что положенное в рот.
Овер Верьес оказался невысоким, чуть полноватым мужчиной, на голове намечающиеся залысины, на носу очки, вид почтенный, вызывающий уважение.