С нариями Даниллен чувствовал себя как-то очень хорошо, как со старшими сёстрами – в принципе, Хи-тиэ и была сестрой, только не старшей. Беседа шла легко: хотелось поведать девушкам все заботы, все тревоги, хотелось выслушать их советы – ведь кузина хорошо знает Дани, и советы, которые она даст, будут глубоко личными. Но с другой стороны, Хи-тиэ член семьи, младшая родственница, которую элхе должен оберегать, а не обременять своими проблемами…
– Иногда врачам приходится говорить неправду, – Дани всё же заговорил о своих сомнениях, обращаясь к темноволосой нарии. Элхе чувствовал, что не сможет обманывать больных, обнадёживать их, когда надежды нет.
– Им нет необходимости лгать. Достаточно просто не говорить всю правду, – ответила Хи-тиэ, тактично уводя разговор в сторону от близких элхе ситуаций, но в то же время давая совет. – Как политикам.
Дани по-новому посмотрел на кузину – подивился, как незаметно ребёнок превратился в здравомыслящую девушку. А может, это всего лишь эффект восприятия, вызываемый тем, что Хи-тиэ прячется под маской? Вот снимет её, и сразу в её словах перестанет таиться мудрость, взгляд станет моложе и выражение лица не таким строгим.
– Недостаток фактической информации заставляет человека додумывать. Если он расположен к тебе, то сам сочинит выгодный для тебя вариант, – Льдянка чуть слышно усмехнулась, словно вспомнив что-то. – Люди гораздо охотнее верят в то, что придумали сами. Ну а если ты неприятен человеку, то, что бы ты ему ни сказал, он всё равно не поверит – он уже придумал тебя плохим. Для себя же человеку прежде всего хочется верить в хорошее. Поэтому достаточно дать самый минимум информации, и надежду человек придумает сам.
Ведь не может Хи-тиэ действительно так думать. Это как-то слишком жёстко и расчётливо – не по-женски. Да, наверное, маска всё же накладывает своё влияние на её слова.
Кажется, Льдянка слишком разоткровенничалась – Дани испугался, ушло куда-то хрупкое доверие. Ещё один плюс в пользу молчания: чем больше слушаешь, тем меньше открываешь себя.
Элхе, кажется, понял, что беловолосая воспитанница нарайи говорила не о врачах и не о политиках – о себе. Понял и сделал выводы – для Хиден неутешительные. Понял, что та Хи-тиэ, которую Лягушонок знает, всего лишь плод его воображения.
Да. Хочешь как лучше, а получается…
Льдянка обратила взгляд на старшую подругу. Может, она сумеет помочь – подскажет, как исправить.
Напряжённая тишина возникла неожиданно. Разговор словно надломился. И гость, и младшая с надеждой уставились на темноволосую птичку.
– Энари-ирхе, прошу прощения, – Ласточка склонила голову, опустила глаза. – Возможно, мой вопрос не к месту, но очень скоро придёт мой гость, и мне придётся покинуть вас. Вы не откажетесь прийти на дневное чаепитие ещё раз?
На учебном чаепитии старшая может позволить себе не очень вежливые вопросы – гость заранее даёт согласие ближе к концу урока ответить, понравилось ли ему, как за ним ухаживала ученица, и согласен ли он прийти ещё раз.
– Вы очень любезны, что предоставляете мне такую возможность, – элхе откликнулся стандартной фразой, означающей согласие. – Могу ли я просить вас об одолжении? Не найдёте ли вы с Льдянкой времени принять меня послезавтра?
Август, Хиэй
Мяукнула лютня, взметнулись вверх руки, разлилась в воздухе алая ткань. Огонь.
Девушка упала, как подкошенная, – белые волосы рассыпались шёлком, сливаясь с дымчатой серостью её платья. Лёд.
Всхлипнула флейта. Огненная распласталась рядом с ледяной, обнимая её длинными рукавами, – словно пытаясь согреть то, что согреть невозможно.
Раненой птицей забилась дымчатая, пытаясь выбраться из объятий алой. Взлетела вверх, метнулась в угол, спряталась в тени, свернулась калачиком, скрыв лицо за рукавом. Огненная грациозно встала, огляделась, не замечая, закружилась по сцене, плавными движениями разгоняя сумрак. Замерла, заблудившись в звуках лютни. Серой дымкой ожила ледяная. С рваной грацией приблизилась к фигуре в алом, робко коснулась её плеча, оживляя.
Сплелись в танце руки-крылья, уже не ясно стало, где чьё движение. Две фигуры кружились по сцене, то взлетая высоко-высоко, то падая вниз. Две стороны одной монетки. Те, которым не суждено встретиться – лето и зима, огонь и лёд. Две хрупкие фигурки, танец которых заставлял замереть дыхание.