В руках Виллиэ придерживал пузатые бутылочки: с серым порошком – для левой ладони, чтобы ствол лука не выскальзывал; с желтоватым – для перчатки на правой руке, чтобы не подвели сомкнутые пальцы. В перерывах между стрельбой бойцы будут втирать в ладони содержимое бутылочек.
Позади «смотрящего» – помощник-второкурсник, на коленях доска с плетёными колечками. На этих колечках намотана запасная тетива, по числу стреляющих. У каждого лука тетива своя.
Подумать только, Тенки тут всего десять месяцев, добрую половину из которых прогуливал тренировки напропалую – а как врезались в память эти знания, говоря объективно-то – лишние.
Или постойте – уже десять месяцев?
Быстро летит время.
Намари – «великое пламя», первая стрела за ним. «Великое пламя» обязано попадать, пламя открывает церемонию. Зажигает.
Попадёт ли?
Старший поднял лук над головой. Медленно направил его в сторону мишени. Остановился.
И растянул – плавным, быстрым, текучим движением.
Кисть правой руки застыла над ухом, непоколебимо, как железная. Левая вытянута вперёд и направлена в мишень, сжимает ствол лука. Стрела лежит недвижимо, словно приросла к тугому дереву и щеке стреляющего. И кажется, что времени больше не существует.
Выстрел.
Тенки метнулся взглядом за стрелой – в школе не используются улучшенные магией снаряды, поэтому их скорость невелика. Тонкий ствол блеснул в солнечных лучах.
Хлопок. Попал!
Правая мишень раскрылась огненным цветком.
– Верно!! – грудь заболела, то ли от крика, то ли от восторга. Ритуальный возглас подхватила толпа зрителей – огромное поле взорвалось единоголосым подбадривающим воплем.
«Второй всполох». Теперь очередь этого, как его, Мурасе-Ито.
Короткоухий уставился в мишень. Руки с зажатым в них луком поднялись над головой. Плавное нежное движение – и наконечник стрелы нашёл мишень, провёл прямую линию между стрелком и целью. Ничтожная, едва заметная пауза.
Натяжение.
Короткоухий хорошо стоял – даже с небольшим опытом Тенки это было заметно. Красиво – и расставленные в ритуальной стойке ноги, чуть наклонённое вперёд тело, прямое, как доска, и руки, натягивающие лук. Стрела параллельна земле, смотрит в мишень.
Наверняка попадёт.
Выстрел.
Хлопок!
Вторая мишень расцвела оранжево-алым пламенем.
– Верно! – заорал зал.
Быстрое, почти не уловимое взглядом движение – и лук в левой руке стрелка возвращается в церемониальное положение, стиснутый кулак прижат к бедру.
Каждый боец сделает двадцать выстрелов, всего бойцов четверо: получается восемьдесят. В прошлом году из восьмидесяти стрел было шестьдесят восемь попаданий – замечательный результат, лучший за последние пять лет. Он стал негласной целью для третьеклассников этого года. Прославить родную школу, добиться нового показателя, оставить свои имена на школьной памятной доске и поднять планку для лучников последующих классов – вне всякого сомнения, каждый из бойцов мечтал об этом. И мечтания должны были будоражить грудь, спутывать мысли, увеличивая возможность ошибки – Тенки знал по себе: чем больше хочешь попасть, тем больше вероятности промахнуться.
Не то чтобы один-другой промах имел большой вес. Промажет, скажем, «великое пламя», и это станет всего лишь одной стрелой из восьмидесяти, подобную дыру с лёгкостью залатают стоящие позади.
Но случается, что промах ударит по сердцам стреляющих, и словно проклятие упадёт на бойцов – они перестанут попадать вовсе.
Поражение мишени, учили Тенки, достигается путём слияния. С луком, с мишенью, со стрелами. С самим залом и мёртвым молчанием за спиной, со взглядами соратников.
Четыре стрелка превращаются в один механизм, сражаются не друг с другом и даже не с огнём. Сами с собой. Бойцы не смотрят по сторонам, только перед собой.
Невидящий взгляд пробегает по перекрестью лука и стрелы, проверяет, в порядке ли тетива. Двигаясь по стреле, направленной в сердце мишени, находит цель. И не отпускает.
Пока продолжение взгляда – стрела – не поразит маленький бело-красный кружок.
– Ли! – кто-то осторожно дотронулся до плеча Тенки.
Эвите Ллайне, сокурсник. Тенки определили с ним в пару – наблюдать за мишенями и вытаскивать стрелы. Их черёд приходился как раз на второй заход.
– Наша очередь сразу после этого, – громким шёпотом напомнил Эвите.