Только теперь обе его руки повисли неподвижно.
Светловолосый нинъе заметил проблемы противника, удовлетворённо ощерился. Медленно двинулся по краю площадки, заставляя противника пятиться, чтобы сохранять дистанцию.
Руки словно отнялись: видимо, огонь нинъе был нацелен не сколько на внешние повреждения, сколько на внутренние. Ацу не чувствовал ничего от предплечий до кончиков пальцев – как бывает иногда, если долго держишь руку в неудобном положении, – конечность затекает, теряется чувствительность.
Нинъе и впрямь оказался опасным противником.
Плести сложные заклинания Ацу уже не может, и не может точно нацелиться – значит, остаётся простая грубая сила. Схватка чистой энергии.
Или...
Тенки следил за высоким эльфом, двигавшимся от него с той же ледяной, бесстрастной маской вместо лица. Не хотелось признаваться себе – но он вымотался. Не хватало энергии, чтобы нанести последний, решающий удар – хоть и, конечно, не такой, чтобы убить. Убивать эльфа он не станет, и дело даже не в страхе перед смертной казнью – кажется, оная не распространялась на убийство на дуэли, просто... Одно дело – убить, если враг угрожает жизни, а другое – если вот так вот пятится от тебя, не в силах пошевелить руками.
Он не будет убивать.
Впрочем, всё уже сделано.
Эльф сам загонит себя в западню.
Нинъеский крысёныш всё не атаковал. Чего он ждёт? Почему продолжает двигаться по краю площадки, не спуская с Ацу прищуренных глаз?
Хотя это время, лишнее время, пара мгновений, которые могут решить ход...
Боль вонзилась в тело неожиданно. Ацу даже не сразу понял, что случилось, – ведь светловолосый не шевелился, ни двигал руками и от него не шло волн магии.
Против элхе обратилась земля.
Из травы хлынули обжигающие белые лучи, обвили Ацу, пронизывая насквозь, заставляя колени подломиться. Воздуха не хватало, лёгкие не желали работать, и ослепительные молнии метались перед глазами. Свело судорогой.
Ловушка. Нинъе поставил ловушку.
Когда упал в траву – якобы от полученного удара – оставил плетёнку заклинания, а потом – оставалось только заставить элхе шагнуть в неё. Вот почему он не атаковал...
Ацу запрокинул голову, ища взглядом противника. Накатывалась стремительная тьма, сужая поле зрения в узкую воронку. На дне её неясным рисунком виднелось лицо нинъе. Тот, замерев, смотрел на поверженного элхе.
Нинъе и впрямь оказался достойным соперником.
Но нет...
Не празднуй победу раньше времени...
Остановившись, Тенки смотрел на упавшего элхе в хватке белых молний. Ловушка сработала, как надо. Расцветшая в траве «звезда Юрисаэ» – это заклинание он опробовал на живом существе в первый раз – вела себя аккуратно, как по книгам. Лишив жертву сознания, она опадёт и растворится, не мешая подойти к телу никому – ни возможному убийце, ни спасителю.
Эльф проиграл.
Дуэль окончена.
Но куда это он смотрит?
Тенки впился взглядом в теряющего сознание противника. Ему не кажется? Этот ненормальный – улыбается?
Чёрная тень сорвалась из-под кроны ветвистого дерева, метнулась к светловолосому. Кинулась в лицо, метя острым жёлтым клювом в глаза – словно с ума сошла. Отбиваясь от птицы, Тенки закрыл глаза ладонью, и бешеное пернатое тут же застучало клювом по раскрытой стороне – ожгло болью, будто кипятком хлестнули.
Что за хренотень?
Отбиваясь от птицы, Тенки глянул на опутанного молниями противника – тот ещё находился в сознании, ловушка не погасла. Блеснули глаза – зло, по-издевательски.
И птица перед лицом нинъе взорвалась алым пламенем.
Свет – это белые перья
Не раскрывая глаз, темноволосый подросток брезгливо поморщился, скривился. Во рту было противно, горько и склизско, словно некто заставил Ацу тщательно разжевать пару сырых слизняков. Элхе нахмурил брови, запрокинул голову назад, насколько позволяла плоская подушка. И только тогда поднял веки.
То, что находится в больничном крыле, он понял сразу. Голубоватый тускло светящийся потолок, неудобная подушка, хрусткая простыня, накинутая на тело. Попискивание приборов и мягкое гудение технической магии. И – самый явный признак: запахи целительских трав и снадобий, переплетающиеся в один незабываемый аромат – больница.