– Виллиэ?! – вместе с возгласом вырвалось неподобающее моменту изумление. Виллиэ научил первокурсника? Виллиэ?!
– Ага. Он вообще много чего мне рассказал, помогал по-всякому. С февраля.
Темноволосый подросток закрыл глаза. В темноте под веками плясали голубоватые тени. Чего хотел Виллиэ, чего он добивался? Это его сокурснику нинъе обязан своими успехами, его помощи. И в то же время Виллиэ подталкивал Ацу, чтобы...
– Он сталкивал нас, – элхе снова взглянул на соседа по палате. От ясности вставшей перед внутренним взором картины хотелось вскочить, опереться локтями о кровать, яростно рассуждать, помогая словам жестами.
Но тело не слушалось. Оставалось только говорить, тихо и ровно, в одной позе лёжа под простынями.
– Он сталкивал нас, – повторил Ацу. – Он с самого начала этого хотел. Как я сразу не понял. Он нас растил, дабы однажды мы встретились как соперники. Помогал тебе, чтобы ты, ещё совсем неумелый, только явившийся в школу первокурсник, научился управлять собой и своей магией. Влиял на меня, чтобы я занимался больше, чтобы не стал для тебя лёгкой добычей. Пусть Огонь падёт на его голову, Виллиэ!
Ли не смотрел на него. Отвернувшись, упёрся взглядом в потолок. Слушал. И когда элхе окончил речь, хищно вдруг усмехнулся. Отчаянно.
– А он мне нравится.
Что несёт этот нинъе?!
– Ну наконец-то я понял, какого хрена он со мной возился. Я-то думал сперва, это ты его ко мне прислал, каждый миг ожидал какой-нибудь подлянки.
– Почему же? – возмутился Ацу.
– Ну... вы же все вместе ходили, дружной четвёрочкой. Про тебя он сказал, мол, ты зовёшь меня крысой.
– Крысёнышем, – какого пламени Виллиэ... А, Огонь с ним. – Ладно, я...
Ли молчал.
– Я не стану звать тебя крысой, – с лёгким вздохом выговорил элхе. – Ты хорошо сражался.
Слабый смешок.
– Ну тогда я не стану звать тебя короткоухим, так уж и быть. Твоя птичка мне в кошмарах сниться будет.
– Её было несложно поймать. К тому же у меня не оставалось другого выхода, когда ты лишил меня возможности пользоваться руками, – не хотелось в этом признаваться, но слова нинъе звучали приятно.
– Как ты ухитрился нашпиговать её заклинанием? – да уж, он и впрямь истинный боевой маг, и в больничном покое жаждет новых знаний.
– Когда ты гнал меня к ловушке. Мысленно.
– Слушай, ты осознаёшь, что ты совершил невозможное?! – Ли выглядел возбуждённым.
– Твоя «звезда Юрисаэ» тоже не образчик творчества младших курсов, – Ацу негромко усмехнулся. – Такой мог бы гордиться и настоящий маг.
– Э-э, – донеслось с соседней кровати смущённое. И новым вопросом: – А что ж теперь будет?
Ацу отлично понял, что беспокоит светловолосого. Только ответа он не знал.
– Может, – невольно в интонацию пролилась пара капель горечи, – Виллиэ пытался избавиться от конкурентов. Ведь на старшие курсы берут не всех.
На этот раз Ли молчал так долго, что показалось – уснул. И только тогда, когда дремота начала уже овладевать и элхе, когда тело смирилось с неудобством несменяемого положения и тупой болью в руках, наконец пришёл тихий и словно потерявший все интонации от чрезмерного изумления голос светловолосого:
– Ну вы, эльфы, и интриганы.
***
Наутро – хотя Тенки мог лишь предполагать, что наступило утро: в больничном покое не было окон – появились целители.
Первым в комнату вошёл мужчина, длинноволосый светлоглазый врач. За ним – двое в голубых с зелёной вышивкой полумантиях – одежда практикантов целительства.
Мальчишка поспешно закрыл глаза, притворяясь спящим. Не хотелось встречать сейчас осуждающие взгляды врача и приговор, который мог читаться в его зрачках.
Дышать было трудно, словно зверь какой-то забрался под дых и впился изнутри острыми клыками.
Оставят ли Тенки в школе?
Что будет, если...
– Доброе утро, почтенные, – голос целителя разбил надежду избежать разговора. – Просыпайтесь и расскажите мне, как вы себя чувствуете, мои дорогие вояки.
Издевается. Подонок.
– Доброе утро, – эльф с соседней кровати ответил как ни в чём не бывало. А только что посапывал тут, уткнувшись в подушку. – Простите, что мы доставили Вам столько хлопот.
Пошёл закручивать свои многоэтажные вежливые словоформы.
Тенки чуть приоткрыл веки, подглядывая из-под ресниц.
– Ничего-ничего, – целитель принял поданный помощником табурет, ловко поставил его меж кроватями, уселся. – Вам ещё успеют отодрать уши.