– Элхеский мальчишка, – произнёс он, накалывая Юстеддия-илиэ на свои зрачки, – очень кстати выступил с признанием ответственности и просьбой о наказании. Пусть получит своё наказание. И оба они успокоятся, воображая, что избежали худшего.
– Какое же наказание вы предлагаете?
– Осмотр воспоминаний.
– Осмотр воспоминаний... Вот как, – директор Юстеддия отвёл взгляд в сторону, пожевал губами, скользя глазами по разложенным на столешнице бумагам.
– Практика широко распространённая, даже полицейские маги уже начинают её применять. Вместо нудных допросов подозреваемых, затяжных пыток воришек и ведьм... Очень быстро, очень результативно и немножко... отрезвляет пациента, ибо является вторжением в личные пределы.
– И всё?
– Я бы не отказался заглянуть в их головы. Было бы немаловажно узнать, как они использовали заклинание, как добивались контроля над силой. Увидеть изнутри эту их дуэль. Не сомневаюсь, результаты наблюдения станут весьма ценными – и для боевой магии как науки прежде всего.
– Вы убедительно говорите, – покачал головой директор. – Нельзя не прислушаться. А вы что скажете, господа?
Посмотрев на лица собравшихся, директор поморщился. Что они могут сказать? Единственный боевой маг здесь – Йисх-ирхе, а остальные – пусть во всех отношениях хорошие работники – увы, всего лишь канцелярские крысы. Да и сам Юстеддия уже позабыл всю магию, ведь школу он закончил раньше, чем этот Красноглазый Йисх и на свет появился.
Делать нечего.
– Позовите детей, Вересаати.
Начало мая
– Всё собрал? – Тенки исподтишка следил за темноволосым.
– О себе побеспокойся, – ответил тот хмуро, затянул ремни на сумке.
Портал уже настроили на Сорэнарэ, и рама его разгорелась молочной голубизной. Первым отправится элхе, потом работники переведут коридор на Валисс. От Валисса до Аксе придётся взять попутную тележку или присоединиться к каравану.
Тенки побренчал в кармане мелкими монетками – звучало приятно. Остальное он попрятал заранее, надёжно распихал по укромным местам. Денег за год скопилось не ошеломляющее количество, но, с точки зрения бывшего деревенского жителя, приличное. Мать с сестрой обрадуются.
Уже почти год миновал с тех пор, как майской ночью он отправился в Йокола. Изменилось ли что-то на берегу? Не снесло ли забытую огнём Аксе в море одним из нередких весенних штормов?
Хотя по крайней мере в марте деревушка ещё стояла на месте – мать присылала письмо.
– Время, – шепнул темноволосый словно себе под нос. Глянул на плывущую перламутровую дымку. Коснулся сумки.
– Постой, – Тенки чуть не зажал рот руками – ведь не собирался же ничего говорить.
Эльф обернулся, посмотрел свысока. Приподнял бровь. Это значило: «Слушаю».
– Я... – начал было нинъе и заткнулся. Продолжать было жутко неудобно.
– Ты? – с вежливым интонационным подъёмом на конце слова спросил элхе.
– Спасибо, что ли, – если этот лупоглазый будет продолжать так на него смотреть, Тенки не выдержит. Или двинет в рожу, или намного хуже – покраснеет от идиотской неловкости, словно девица элхеских кровей.
– М-м, – кажется, неуместная Тенкина благодарность ввела темноволосого в ступор. – Собственно, за что?
– Да морской... огонь! Говорят тебе «спасибо», скажи «пожалуйста», не ясно разве?!
Эльф флегматично пожал плечами.
– Ну, если хочешь. Пожалуйста, – ответил невозмутимо. – Только должен заметить, если ты имеешь в виду моё поведение на комиссии, я поступал согласно традиции. Я был виноват и сообщил об этом.
– Ты взял на себя наказание, – буркнул Тенки, остывая.
– Оно оказалось гораздо мягче, чем я ожидал, – темноволосый задумчиво почесал за ухом. – Просмотр воспоминаний и две недели наедине с тобой.
– Тогда меня наказали уединением с тобой вовсе ни за что, – огрызнулся мальчишка.
Элхе нарочито безразлично посмотрел в глубь портала.
– Осмотр воспоминаний всё-таки, – Тенки помялся, – ну, они же заглядывают внутрь тебя?
– Физически неприятных ощущений не было, – ответил собеседник. – Просто заклинание, просто... воспоминания.
Лицо его оставалось непроницаемым, но Тенки решил, что осмотр воспоминаний доставил бывшему противнику больше некомфортных ощущений, чем тот признавался. Каким бы ровным голосом эльф ни говорил, вряд ли ему особенно приятно было вспоминать тогдашнее... и вновь испытывать ту же боль и безысходность, позволяя сознанию угасать в ловушке.