Девочка ответила не сразу. Она, поджав губы, смотрела вдаль. Наконец произнесла, растягивая «О»:
– Но-о-ора.
– Нора? – удивился Сашка, – тебе это имя совсем не подходит.
Она медленно обернулась и серьёзно спросила:
– Да? Какое подходит, по-твоему?
– Я зову тебя Тихиро.
Она опять стала смотреть на волны. Грудь медленно поднялась, потом также медленно опустилась, но вздоха Сашка не слышал.
– Тихиро, – заговорила она, – "несказанная глубина, бездна, тысячи морских саженей".
– Что? – не понял мальчик.
– Есть другое толкование – "тысяча ищущих", но я думаю, правильнее – бездна.
– Знаешь японский?
Нора покачала головой и грустно сказала:
– Моя бабушка японка. Она родилась в марте сорок пятого, в Хиросиме. Её увезли, а прабабушка осталась там, и… ну…
– Атомная бомба?
Нора кивнула, пряча лицо. Сашка вспомнил урок истории в пятом классе. Ребята делали журавликов из бумаги и рисовали на них иероглифы. Учительница Нина Андреевна говорила, что в этих значках зашифрованы имена.
Сашкино любопытство куда-то разом пропало. Он тоже стал смотреть на море, слушать плеск воды и неторопливый голос Норы-Тихиро:
– В полуденный час
Растворяюсь один-одинёшенек
В лазурном небе.
Это Исса. Или вот ещё:
Роса так быстро исчезла
Как будто ей делать нечего
В нашем нечистом мире.
Теперь Кёрай:
Летний день померк
Лысые вершины вереницей
Кучевые облака.
Девочка выпрямила ноги, пошевелила пальцами, дождалась волны и ударила ступнями воду, взметнув брызги, в которых мелькнули искорки радуг.
– Ещё:
Какая прохлада
Сквозь набежавший ливень –
Закатное солнце.
Он же:
Наверное, руки твои
Смешались с высокой травой
И машут мне издали вслед.
Нора замолчала. У Сашки защемило в груди. Он спросил:
– Кто этот Кёрай?
– Ученик и друг Басё, – ответила девочка и повернулась, смеясь глазами, – про Басё слышал?
Мальчик не обиделся, только поинтересовался:
– Сколько тебе лет?
– Зачем спрашиваешь?
– На вид не больше четырнадцати, но ты так много знаешь… Удивительно.
– Разве много? Ты вот, к примеру, незаурядный программист, тоже удивляются люди.
– Кто тебе сказал? – встрепенулся Сашка.
– Я слышала, как твоя мама по телефону с кем-то разговаривала. Хвастала. Сын столько денег заработал, что всей семьёй отдыхать поехали.
– Ну-у-у, – протянул Сашка, – есть обстоятельства… Просто, меня интересует программирование.
– А меня японская поэзия.
– Хокку?
– Строго говоря, Хокку это нужное число слогов по строкам: пять, семь, пять, например. Вот Кикаку:
Яркий лунный свет!
На циновку тень свою
Бросила сосна.
Или вот:
Мошек лёгкий рой
Вверх летит – плавучий мост
Для моей мечты.
Ещё мне нравится у него:
Посланный сперва
Ветку вишен отдал мне,
А письмо потом.
– Мне тоже нравится, – признался Сашка, – ещё почитай, пожалуйста.
Нора согласно кивнула и продолжила:
– Того же автора:
Устали стрекозы
Носиться в безумной пляске...
Ущербный месяц.
Или:
Мошек легкий рой
Вверх летит – плавучий мост
Для моей мечты.
Такое:
Ливень хлынул потоками.
Кого не обрадует свежесть цветов,
Тот – в мешке сухая горошина.
Теперь Сики:
На солнцепеке
Прикоснулся к камню рукой –
Как он прохладен!
Рансецу тоже подходит:
Набежавшая волна
Моет уходящую...
Как прохладно на реке!
Потом:
Свет этой яркой луны
Оголил, как темя монаха,
Море, холмы и поля.
Ты чего? В лице изменился. Не нравится? – спросила она Сашку.
Он, действительно, услышав про луну, вздрогнул и посмотрел в небо. Сколько они уже сидят здесь? Родители, наверняка, волнуются. Это ещё мягко сказано.
– Надо возвращаться, – сказал он и встал, – пойдём.
– Иди один. Я посижу ещё.
Он не мог один! Неизвестно, в каком времени выберется из расщелины, если не за кого удерживаться, то…
– Не беспокойся, всё будет нормально. – Нора хитро сощурилась и растянула улыбкой губы. – Тебя не потеряют.
Сашка подошёл к скале и стал колотить по ней ребром ладони. Неприятно было чувствовать превосходство Тихиро. Не хватало ещё зависеть от капризов малознакомой девочки. Ладно, назначит себе день возвращения, даже если вывалится. Правда, до сих пор не получалось вернуться в тот же, ну, пусть будет следующий. Родители, конечно, проведут бессонную ночь. Он пошёл к воде, намереваясь покинуть это место, но услышал слова Норы: