— Да… Я об этом не подумала, не привыкла как-то воспринимать Рейвена как высшего аристократа и члена императорского дома, — я положила ладонь на широкое запястье друга, — Йен, я совсем забыла. Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Сейчас? — он приподнял пепельно-русую бровь.
— Почему нет? Мы всё равно ничем не заняты, — я обернулась на Франческу и Пиа, которые в данный момент что-то колдовали над котелком, из которого пошёл пар от кипящей воды, — это касается Айны Сотэл.
— Что ты узнала? — Йен нагнулся ко мне и заговорил едва шевеля губами, очень тихо.
Я повернула голову, чуть не столкнувшись с ним носом, и внимательно посмотрела в его морозно-голубые глаза. За такое короткое время Йенир Шервис стал моим другом, возможно, самым близким, тем, кому я доверила свои самые страшные тайны. И сейчас собиралась поделиться ещё одной.
Йен удивлённо приподнял брови, явно ожидая от меня других слов. А потом ненадолго задумался. Он разогнулся, не позволяя мне хотя бы приблизительно узнать о его мыслях по глазам. Я поднялась со стула и ухватила его за руку, разворачивая к себе. В уже любимых голубых глазах застыла боль. Я замерла, не понимая, в чём дело, а потом молча его обняла.
Мы привлекли внимание Пиа и Франчески, но, к счастью, девушки продолжили варить зелье. Йен не спешил обнимать меня в ответ, и, когда я уже хотела отстраниться, его руки легли на мою спину, прижимая к себе. Я улыбнулась ему в шею.
— Рей, в дневнике моего дяди есть запись, — тихо заговорил он мне на ухо, — что белая лилия будет цвести. Даже после своей смерти он снова оказался прав. Белая лилия — символ графов Сотэл.
— Ты до сих пор не можешь его отпустить, Йен, — я погладила его затылок, пепельно-русые пряди отрасли достаточно, чтобы мои пальцы могли в них запутаться, — отпусти его. Так будет проще.
— Это он меня не отпускает, — вздохнул друг, но развить свою мысль не успел.
— Реджина, Шервис, — позвала нас Франческа, её голос звучал обеспокоенно, — у нас проблема.
По позвоночнику прошлись неприятные мурашки. Мы быстро отпустили друг друга и поспешили к котлу. К потолку валил плотный столб пара, пахнущего тиной и застоявшейся водой. Я поморщилась, а мой браслетик плотнее сжался вокруг запястья.
— В чём дело? — отрывисто проговорил Йен.
— Зелье вышло из-под контроля, — Пиа отошла от котелка, — нужен стабилизатор и усилитель.
— Что конкретно нам нужно? — раздражённо подтолкнула я девушек.
— Кровь и соль, — Франческа достала из сумки маленький нож, настолько маленький, что лезвие его было ни на сантиметр не длиннее мизинца.
Йен подошёл к полкам, заставленным баночками и скляночками, и начал лихорадочно перебирать их. От зелья начал распространяться неприятный серный запах. Он торопился, поэтому несколько банок с грохотом упали на пол. Франческа охнула и всучила мне свой нож, чтобы подбежать к вступившей в реакцию луже и накрыть её особым щитом, который позволял погрузить пространство внутри в стазис. Чисто целительская и алхимическая магия.
А Йен наконец нашёл то, что искал — прозрачную банку с белым рассыпчатым кристальным содержимым, что оказалось крупными хлопьями соли. Мы сорвались с места почти одновременно и понеслись к котелку. Зелье забурлило ещё сильнее, образовывая серую пену, которая грозилась вот-вот перевалить через бортики котелка.
Булькнув особенно громко, котелок выпустил шмат этой пены в Йена, в этот момент оказавшегося ближе всех. Тот отскочил, но субстанция успела по касательной задеть край его брюк. Прямо на глазах задетый кусок ткани рассыпался на нити.
Но он этого даже не заметил, отвинчивая крышку и набирая в руку побольше соли, от всех щедрот своей души. Горсть соли полетела в котёл, а я, на всякий случай прикрывшись двойным щитом, полоснула лезвием по недавно зажившей ладони. От боли я закусила губу и поспешила выдавить кровь в зелье.
Прямо в открытое рукавом предплечье полетел серый ошмёток. Я с замиранием следила за своей рукой, готовая в любой момент к боли от разрывающихся тканей. Серая субстанция не долетела до кожи, растворившись в воздухе раньше. Браслет, всё это время плотно сжимавший руку, расслабленно повис на запястье. К счастью, это увидел только Йен, взглядом пообещав мне серьёзный разговор.
Я нервно засмеялась, наблюдая, как серая пена опадает, а зелье успокаивается и принимает полупрозрачный нежно-болотный оттенок. Ко мне поспешила Фран, чтобы обработать руку и наложить заживляющее заклинание. Йен взъерошил свои светлые волосы и посмотрел на свою повреждённую штанину.
— М-да, хорошее зелье на уничтожение связей вы сварили. Убойное, — Йен осмотрел повреждённую ткань.
По моему лицу расплывалась неприлично широкая улыбка, пока Франческа занималась моей ладонью. Потому что Пиа подошла к котлу и показала нам большой палец. Зелье готово, а Теодор очень скоро будет свободен. Сердце быстро-быстро заколотилось.
— Мы точно не убьём Рейвена этим? — я тыкнула в сторону котелка, над которым что-то шептала Пиа, явно используя магию, а Фран стояла рядом с нами с пустой склянкой наготове несколькими минутами позже.
— Тримкур Реис дал нам рецепт, когда поймал в тайных архивах, — поделилась новыми деталями той вылазки Франческа.
— Вас поймали?
— Точно, — Йен всё ещё подозрительно на меня посматривал из-за того ошмётка зелья.
Йен выхватил заветное зелье из её рук и потащил меня на выход. Девушка с сарказмом крикнула нам в след, что, конечно же, они с Пиа заметут следы и без проблем выберутся через архив. Но мы её уже не слушали, скрывшись в портале. Йен повёл меня в другую от прежнего пути сторону, на ходу объясняя, что скоро мы выйдем к порталу в лазарет, и что нам надо будет успеть сделать. Я слушала внимательно и сосредоточенно кивала. Уже перед самым порталом склянка с зельем перекочевала в мою ладонь.
Так как была использована моя кровь для контроля над зельем, то будет лучше, если я же им и напою Рейвена. Меня неожиданно настигла паника, липкий страх сковал конечности. А если не получится? Или мы только больше навредим Теодору? Что тогда?
Окончательно окунуться в панику мне не дал Йен. Он вынырнул из портала, куда зашёл минутой раньше, чтобы проведать обстановку, и схватил меня за запястье, затаскивая внутрь. Его пальцы были холодными, а лицо бледным. Я сразу поняла, что он боится, но виду старается не показывать.
В горле резко пересохло. Что же такого увидел Йен, что за минуту из уверенного спасителя превратился в человека, который только что увидел, как умирает его близкий. От предчувствия чего-то нехорошего у меня затряслись руки, но я со злостью на себя сжала их в кулаки, правая ладонь отозвалась болью, отрезвляя и отгоняя панику.
Я собрала мысли в кучу и решительно зашагала к огороженной ширмами койке. Сложить два и два и понять, что именно там лежал Рейвен, было не сложно. Но я была совсем не готова к тому, что увидела.
Сердце сжалось, а потом заполошно заколотилось в грудной клетке, стремясь вырваться наружу. Тео выглядел… ужасно. Мне резко стало трудно дышать, будто это не на нём был Аркан, а на мне. Я не могла пересилить себя и сделать несколько шагов к постели, на которой лежал мой напарник.
Я снова сжала правую руку, намеренно причиняя себе боль. На белой повязке отчётливо проступило пятно крови, но это помогло мне взять себя в руки и сделать шаг вперёд, к сгорбившейся на стуле возле койки Виркасис, что сидела рядом и тихо плакала, держа парня за мертвенно бледную, и будто истончившуюся ладонь с сеткой неестественно набухших болотно-зелёных вен.
Я посмотрела на лицо Теодора, и поняла, что меня начинают душить рыдания. Он словно похудел на двадцать килограмм, серовато-белая кожа будто обтягивала череп. Платиновые волосы потускнели и тоже посерели. От глаз шли всё те же набухшие болотно-зелёные вены. Почти чёрные синяки и синеватые губы наводили на мысль, словно он долго и тяжело болел, а сейчас доживает свои последние мгновения. Дыхание было хриплым и редким, возникло ощущение, что он вот-вот прекратит дышать.