Значит не нужно больше расспрашивать, понял землянин, и торопливо перевел разговор на другое.
— А что мы будем делать?
— Я рад, что ты сам спросил, — понемногу оттаивал Авронос, — Сам понимаешь, господин устроит проверку… твоим способностям. И тебе придется постараться, чтобы он поверил в твой дар. А для этого нужно подготовиться.
— Говори что делать, я готов.
— Мне нравится твое отношение к делу. Я уже пустил по дворцу слух о чудесном исцелении твоей рабыни, да и сама она рассказала на кухне, что ты ее спас от смерти. Правда, ей не все поверили, но это даже хорошо. Мы успеем подготовиться, прежде чем пациенты начнут тебя осаждать.
— Авронос! — Испугался Костик, — но ведь мне не вылечить толпу! Пойми, главное в этом методе, чтоб пациент мне верил и сам очень хотел выздороветь! Ведь это не я вылечил Майку! Ее организм сам избавился от яда, я только помогал поверить, что чудо возможно!
— Еще раз повторюсь, мне очень повезло, что ты так разумно рассуждаешь. Идем, не будем тратить времени, я тоже кое-что умею. Не думаешь же ты, что стать личным лекарем наместника так просто?!
В свой кабинет Авронос, словно ненароком, провел Костика через второй этаж, где, как он предполагал, парню предстояло вскорости жить. Вот только пришелец не особенно впечатлился высокими потолками просторных комнат, коврами и вазами. Его душу скребли огромными когтями дикие сомнения. Живенько припомнились все русские сказки про Иванушку, с которого требовали всё больших чудес, а едва он ошибался, тащили рубить голову.
Рабочий кабинет Авроноса был много шикарнее, чем его апартаменты. Он располагался совершенно отдельно от остального здания, напоминая врезанную в дом башню из трех этажей. Первый занимала гостиная, где, как решил Костик, могли бы ожидать очереди пациенты. Из гостиной двери в две спаленки и лестница наверх.
На втором этаже, где находилось нечто вроде операционной, парня особенно впечатлил стол для раненых, со снежно-белой каменной столешницей более двух метров в длину. Еще была пара кабинок с высокими кушетками, вроде массажных, компактная мыльня с прозрачной бадьей из синеватого стекла, и явно зубоврачебное кресло.
Однако Авронос, не останавливаясь, провел Костика на третий этаж, как видно, самое любимое и заветное свое место. Это помещение, просто истекающее таинственностью, можно было назвать и складом, и лабораторией алхимика или травника, и даже мастерской рационализатора-самоучки.
Многочисленные полки, шкафы и стеллажи были заставлены просто невероятным количеством разнообразных сосудов, кувшинов, бочонков, банок, бутылей, шкатулок и туесков, горшков и колб. Непроницаемо темные и прозрачные, керамические, стеклянные, медные и серебряные, деревянные и соломенные емкости всевозможных форм и размеров, и все с этикетками и надписями. Под стеллажами стояли корзины с новенькими разноцветными флакончиками, а на столах различной высоты громоздились непонятные Костику приспособления, из которых он опознал только ступку да ручную мельницу.
По мере изучения этого кабинета у парня закралось подозрение, что в этом мире вообще не развита фармацевтическая промышленность, и он осторожно спросил об этом у Авроноса.
— Ну почему, есть у нас аптекари, которые разливают зелья сотнями флаконов и продают даже в соседние города, — пожал плечами лекарь, — но это снадобья для бедных. Не будет же господин наместник пить снадобье, приготовленное неизвестно где и незнамо кем. А если оно окажется негодным, или, упаси боги, ядовитым, с кого спрашивать?
— А у тебя есть помощники? — Костик не мог даже представить, сколько времени должен проводить за изготовлением лекарств его наставник, если господин и его семья не пользуются больше ничьими снадобьями.
— Если мне нужны ловкие руки, перетереть, или просеять травы, — я зову проверенных слуг, — снова нахмурился Авронос, — а иногда беру учеников. Но мне пока не очень везло. Самого сообразительного господин уступил своему другу… а того, что был последним — продали в рабы.
— А за что? — напрягся Костик, но спросил как можно небрежнее.
— Он был очень рассеянным… — нехотя пробормотал лекарь, — и перепутал компоненты зелья, которое готовил для секретаря. Если бы он делал это зелье господину Югнелиусу… наказание было бы строже.
Как чуял, присвистнул про себя Костик, что быть лекарем не такое уж благодарное дело. Хотя… вот сам Авронос, похоже, совершенно не боится ошибиться. Или ему деваться некуда?
— Ты можешь дать мне такую… пилюлю, какую дал рабыне? — лекарь смотрел как-то испытующе.
— Конечно, вот, — не раздумывая, протянул Костик ало-белую витаминку, — но у меня их мало… что будем делать, когда закончатся?
— А зачем нам с тобой нужно, чтоб они закончились? — Еще ворчливо поинтересовался Авронос, рассматривая продолговатую пилюлю через увеличительное стекло, — ты, конечно, не знаешь, из чего оно сделано?
— Примерно знаю, у меня мама медик, — признался Костик.
— Что такое — медик?
— Ну, лекарь. Терапевт.
— Женщина — лекарь?!
— И очень неплохой, — вмиг обозлился за мать пришелец, — ее каждый сезон в санаторий приглашают! И в поликлинике без разговоров отпуск оформляют!
— Странный мир, — примирительно вздохнул Авронос, — у нас женщины могут быть лишь травницами и повитухами. Ни один мужчина не доверит женщине вырезать наконечник стрелы или зашить рану. Но давай ближе к делу, итак, из чего состоит эта пилюля?
В конце концов, одной витаминкой решили пожертвовать. Не очень понятны оказались для Авроноса такие слова, как консерванты и аскорбиновая кислота.
А потом наступил момент творчества. Сначала лекарь засыпал в мельничку разнообразные травы, а делом Костика было крутить ручку и нюхать полученный порошок. Потом Авронос варил и мешал, цедил и сушил. Костик помогал беспрекословно, ему неожиданно понравился процесс изготовления пилюль. В конце концов получилась довольно плотная масса, приятного запаха и кислючая на вкус. После того как в нее намешали каких-то порошков, лекарь раскатал ее стеклянной скалкой, порезал, и положил первую полоску в прибор, отдаленно напоминающий мясорубку.
Это устройство явно делал любитель многоцелевых механизмов, приделавший для своих, таинственных целей, многочисленные рычажки и винты по бокам довольно простого механизма.
Крутить главную ручку, как водится, доверили свежеиспеченному лекарю, сам Авронос регулировал процесс с помощью разномастных рычагов. И добился, что в подставленную плоскую тарелку, присыпанную сахарной пудрой, начали падать округло-продолговатые пилюли отдаленно похожие на витаминки. Их немедленно окунали в белую глазурь, и раскладывали на просушку.
В следующие пару часов они дружно портили полученные заготовки, пытаясь ровно выкрасить с одной стороны. Налив ярко окрашенную жидкую глазурь в низкий противень, осторожно макали в него пилюли. И каждый раз получали разный результат. То неровно, то мало, то много, то вниз натекло сосулькой, то остались следы от пинцета.
— Блин, — скептически рассматривая плоды своего труда, устало вздохнул Костик, когда за окном заиграли сполохи заката, — знал бы, полную баночку в карман положил!
— Как ты говоришь? — расслабленно откинувшийся на спинку стула Авронос заинтересованно прищурился, — баночку? Опиши мне ее… впрочем, не нужно! У меня есть отличная вещица, и я её тебе подарю за эту идею. Идем!
Он ссыпал в мисочку готовые пилюли и ринулся вниз впереди Конса с таким энтузиазмом, словно не провозился в лаборатории несколько часов подряд.
Вещица была действительно отличной. Из черного камня с редкими золотистыми прожилками, украшенная тончайшей резьбой и золотыми уголками, шкатулочка словно была предназначена для хранения очень загадочных и могущественных предметов.